Расул Гамзатов

Не все были рады переменам. Свобода предполагала личную ответственность, необходимость принимать трудные решения, которые раньше принимались за граждан властями страны. Для кого-то свобода оказалась делом и вовсе обременительным, им было спокойнее при старом режиме. Но мыслящие люди понимали, что наступила другая эпоха. Она была похожа на тюрьму, лишившуюся охранников и засовов, но из которой не все решались выйти на свободу.

Однако время больших публикаций всё не наступало, «Люди и тени» ещё томились в ящике письменного стола. А Гамзатов продолжал писать.

«Сейчас я закончил книгу под названием “Концерт”, — говорил Гамзатов Феликсу Медведеву. — Жизнь — концерт, мир — концерт, история — концерт. Современная жизнь мне кажется непрекращаюшимся концертом. Развесёлым, трагическим, будничным, одурманивающим. Читал я как- то эту поэму в одной аудитории. И меня спросили: “Почему в ней нет концерта Пугачёвой, рок-музыки?” Я не знал, то ли смеяться, то ли плакать.

Мне кажется иногда, что та нестабильность, эскапады перемен, сменяемость эпох, личностей, которые творятся на наших глазах, — это тоже некий вселенский несмолкаемый концерт, действо с трагической окраской. Труба, балалайка, орган... Одно возносится, другое — в пропасть. Чем закончится этот великий концерт нашего бытия — знать бы!..

Вы спрашиваете меня о том, как, будучи в течение двух десятков лет членом Президиума Верховного Совета СССР, я голосовал за те или иные ошибочные указы, постановления, за награждение тех или иных “героев”, как мы теперь знаем, недостойных людей... Да, я раздвоен. Одна истина остаётся по левую сторону, другая — по правую. Наверное, разные поколения по-разному думают, по-разному оценивают события».

Но что бы ни происходило вокруг, Гамзатов верил, что поэзия, любовь, семья защитят поэта от политических аттракционов и разочарований.

Расул Гамзатов оставался пылким влюблённым и заботливым отцом. И вновь обыгрывал в стихах женское население своего дома, с супругой Патимат и Патимат — дочерью:

Не математик я:
На что мне числа?
Я — патиматик:
В том немало смысла.

Я — патиматик
С самых ранних лет
И говорю:
Важней науки нет!..

Я — патиматик:
Встречи и разлуки,
Любовь и страсть —
Предмет моей науки[165].

В мире по-прежнему было много прекрасного и удивительного. В новой книге «Колесо жизни», вышедшей в 1987 году, Расул Гамзатов написал о живой богине Кумари, которую увидел в далёком Непале. Тогда он многое для себя открыл и теперь открывал это своим читателям.

Кумари — цветок. Из цветений всех
Избрали её одну,
Чтоб мир, погруженный во мрак и грех,
Себе вернул белизну...

Кумари — дитя. Почти что с пелён
Ламы её земли
На самый высокий, сияющий трон
Девочку вознесли...

Избрание Кумари — древняя непальская традиция. Жрецы отбирают нескольких четырёхлетних девочек по только им ведомым признакам. Затем кандидаткам в живые богини устраивают «экзамены», которые пройдёт не каждый взрослый, а может не пройдёт никто. Как избирают Кумари — тайна. После мистических испытаний та, на которую укажет совет жрецов, должна ещё сама дойти до Катманду — столицы Непала, в которой она никогда не была, из тибетской деревни, которую ещё никогда не покидала. Но и это ещё не всё, в Катманду она должна найти свой дворец и занять свой трон. Это звучит невероятно, но так происходит уже много столетий.

Жду... Мелькнуло пурпурное сари...
И, глазами длинными блестя,
Появляется она — Кумари,
Свет-богиня, девочка, дитя!..

Чуть вздохнула... Задрожала губка...
Почему, Кумари, ты бледна?..
Что с тобою, тихая голубка?!
Чем душа твоя угнетена?..

Богиней она считается, пока не повзрослеет. А дальше... Это-то и беспокоит Расула Гамзатова, его волнует её будущее.

Зрелость наступает. Зрелость близко.
А едва придёт она — тогда
Из богов, из золотого списка
Вычеркнут бедняжку без суда...

Из чертогов — на жару и стужу...
Будь хоть раскрасавицею, но
Не найти богине бывшей мужа...
Замуж ей идти запрещено.

...Годы нежное лицо состарят,
Никому не будешь ты мила,
И увянет бывшая Кумари
Без детей, без ласки, без тепла[166].