Ратибор и Ода. Вторая книга

– Ну, так учись, пока твой брат живой. Я могу дать тебе парочку уроков, что говорить и как, чтобы сделать ей при этом очень больно.

После этих слов Хельги резко развернулся:

– Ты, Тора…, – Хельги задумчиво указал на сестру пальцем, прикусив затем его кончик зубами, – исполнишь для меня важное задание.

Девушка ухмыльнулась улыбкой опытной интриганки:

– Я вся внимание.

– Надо отравить лошадь!

Тора даже всхохотнула от неожиданности:

– Хо-хо! Лошадь?

– Да, лошадь.

– Ничего себе, задачки!

– Мне завтра надо непременно победить. Чтобы стать в глазах девчонки этаким героем, рвущимся напролом к всепобеждающей любви. Женский пол по малолетству на это просто западает. И если я красиво так, на глазах у всех преподнесу ей приз и скажу при этом, что вышел я на поединок ради её взгляда, улыбки ради. Думаю, что вкупе с изменой Хрёрека, её это здорово проймёт. И она, не сможет отказаться выйти замуж. Не будет больше никто стоять меж нами и мешать.

– Но лошадь здесь причём? – не унималась сестра.

– Лошадь здесь притом. Я уже сегодня хотел вручить Оде приз за победу на мечах, но помешал берсерк мне сделать это. Завтра он тоже может спутать планы. У меня нет достойных соперников вообще. Берсерку просто повезло. Но подстраховаться всё же стоит. Без лошади участвовать в турнире он не сможет.

– Ты думаешь, она у него одна?

– Тора, что за глупость? Не узнаю я мудрую и хитрую сестру. Мне удивительно – где он эту клячу взял? Купил? Но на какие деньги? Может, украл? Конечно – лошадь у него одна. Откуда у нищего берсерка деньги на стадо лошадей? Впрочем, проверь. Я знаю, твои чары способны обольстить любого. Подсуетись! Прямо с утра.

– Хорошо, раз ты так хочешь.

– Погоди. Есть лучшая идея. Отрави не лошадь, а его. Это более лёгкая задача, чем пойти в конюшню и лошадь ядом накормить. Бокал вина и всё. Нет проклятого берсерка!

– Его за что? Нет, лучше отравлю лошадку.

– Ну, лошадку, так лошадку. Особой разницы здесь нет. Впрочем, лёгкая смерть бывает и наградой. Но об этом он узнает позже. Когда? Когда очень долго умирать он будет в муках. Сейчас я подожду. Когда я стану конунгом, то сделаю его рабом, отрублю руки, больно они ловки, и поставлю в доме зазывалой. Будет кричать: «Хозяин, всё готово! Идите кушать!» Это будет весело нам всем.

И Хельги рассмеялся, представив сказанное.

***

Мунин вздохнул:

– Как плохо всё. Я думал эта сага – лирическая мелодрама.

Хугин спросил:

– А это что?

– Мунин взмахнул крылом:

– Ты что не видишь? В ход пошли яды. Значит – это драма. Верней, трагедия. Пока для лошади, но это лишь начало.

Глава 4

Ода после ужина зашла в комнату к Сольвейг и с порога сказала ледяным голосом:

– Раз ты не хочешь отступиться от предназначенного мне судьбой жениха, переселяйся к дяде. Я уже не могу тебя здесь видеть. Ты меня просто бесишь!

Бывшая подруга не заплакала. Она уже в достаточной мере пережила эту ситуацию, когда Ода стала для неё совсем чужой.

– Хорошо, Ода, я так и сделаю. Это все указания, госпожа?

Последнее предложение она произнесла язвительно, намекая на обидные слова, сказанные накануне дочерью конунга.

Ода только хмыкнула в ответ, мрачно оценив язвительность девушки:

– Все. Пока что все, моя прислуга, – и демонстративно развернувшись, сделала шаг к выходу из комнаты.

Сольвейг это немного завело, и она не удержалась от развития пикировки:

– Да, госпожа. Вы должны знать важное, – Ода застыла, а Сольвейг продолжила: – Вы должны знать, что Хрёрек любит, но не вас.

Лицо Оды приобрело черты её всесильного отца, но она сдержалась. Сольвейг это только подзадорило, и она воткнула иглу в сердце подруги ещё глубже:

– Вчера у пруда мы весь вечер целовались.

– Ты нагло врёшь!

– Он признался мне в любви.

– Тварь! – Ода подошла к девушке и залепила ей пощёчину. – Врунья! Ты нагло лжёшь!

– Мы друг друга любим! – Сольвейг выкрикнула это, даже не обратив внимания, на побежавшую из губы кровь и тут же получила ещё одну пощечину.

Стерпев и эту боль, она крикнула, находясь уже в истерике:

– Никто! Даже боги! Нас никто не разлучит!

Ода вцепилась двумя руками в волосы девушки, но вдруг неожиданно одумалась, разжала ладони и посмотрела на них, словно вопрошая себя: «Что же я творю?» Развернулась и выскочила за дверь, переживать свои обиды в полном одиночестве.

Глава 5

В этот же день, когда уже стемнело, во дворе дома Вебьёрг продолжала кипеть работа. Вальдир и Барри подгоняли новую броню под тело херсира. А Драго чистил лошадь, привязанную к столбу.

– Сир, я на рынке взаймы одежду взял, ту, что под бронёй ярлы и херсиры носят.

Вальдир сначала положительно среагировал на эту новость, но потом махнул рукой:

– Не надо. Мне шкура росомахи – к везению. Не буду я её менять до окончания турнира ни на что другое.

– И я не буду убеждать тебя в обратном. За Росомаху Кожаные штаны все кругом болеют. Нам это в помощь, да и только.

Подошёл Драго:

– Хозяин, у ворот какая-то женщина спрашивает вас.

– Женщина? – Вальдир встрепенулся. – Где?