Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]

Ратибор поджал под себя скованные ноги и осторожно встал. Вроде бы все было цело. Стражники уставились на пленника с откровеным ужасом. Пытаясь понять его причину, Ратибор осмотрел себя с ног до головы и только теперь заметил, что вся его рубаха густо залита кровью. Видимо, дубина велета задела не только ребра, и по понятиям здешних, новгородец должен был быть если и не мертвецом, то уж вставать не должен ни в коем случае. Ратибор нехорошо улыбнулся стражникам. Они отступили на шаг, после чего один из них показал Лешему на выход.

Сразу, как только Ратибор вышел в узкий проход, в спину ему уперлись острия копий. Обжегшись один раз, дивьи люди теперь делали все, чтобы не дать пленнику сбежать. Вот только куда его ведут? На казнь или просто в другую камеру? Ратибор не знал.

К чему он точно не был готов, так это именно к тому, что последовало потом. Стражники подвели узника к чему-то вроде маленькой клети, изготовленной из досок. Зашли туда вслед за ним, а затем клеть начала подниматься наверх.

Ратибор тупо смотрел на проползающую вниз стену колодца, по которому его поднимали. Спустя немного времени до него дошло, что сейчас стражники не могут использовать копья, а значит, можно воспользоваться случаем… Переводчик, тихо стоящий сзади, мешать вряд ли будет… Того, что слева, можно просто оглушить кандалами, да и того, что справа, тоже, а там действовать по обстоятельствам.

Словно прочитав мысли пленника, стоявший слева стражник показал ему длинный нож, такой же зазубренный, после чего уткнул клинок в бок Ратибора, порвав рубаху и чувствительно уколов при этом. Да и колодец неожиданно закончился, Ратибор вышел из клети и направился прежним порядком по широкому светлому коридору — впереди пленник, еле передвигающий ноги в цепях, за ним два стража с копьями наперевес, и в хвосте уныло плетется переводчик.

Коридор слился с другим, не уступавшим по ширине хорошей киевской улице. И людно там было почти как на улице: то и дело попадались люди, косившиеся на Лешего с суеверным ужасом и отвращением, и даже повозки. К удивлению Ратибора, подгорные люди ездили на таких же точно лошадях, как и обычные жители земли. Вот только у местных лошадей глаза были побольше, а ноги покороче.

Когда впереди показались огромные ворота, изукрашенные затейливой резьбой по камню, Ратибор уже настолько устал, что не в состоянии был не только удивляться, но даже и думать. Это даже показалось ему странным — уж кем-кем, а хлюпиком новгородец не был. Тренировки в княжьей дружине сделали Ратибора достаточно крепким. А сейчас цепи тянут к полу, словно живые.

А ворота, как оказалось, вели в просторный зал. Светло там было, как днем, хотя, сколько Леший ни оглядывался по сторонам, не смог разглядеть ни одного светильника.

Прямо от входа ковровая дорожка вела к трону. При взгляде на него Ратибор чуть не ослеп от невиданного множества драгоценных камней и золота. Все это великолепие отражало льющийся отовсюду свет и так сверкало, что не сразу можно было разглядеть человека, сидящего на троне.

Это мог быть только повелитель дивьих людей. На первый взгляд он не показался Ратибору похожим на могучего правителя. Тот же Владимир выглядел куда более властно. Даже великолепный трон не прибавлял важности его обладателю. Лишь вглядевшись, можно было заметить, что глаза повелителя прямо-таки искрятся хитростью.

Когда до трона оставалось пройти около десяти шагов, стражники заставили Ратибора встать на колени. В другое время новгородец не преклонил бы колен ни перед кем, скорее предпочел бы умереть, но цепи по-прежнему тянули вниз. Ратибор мимолетно подумал, что оковы наверняка заговоренные.

За спиной зазвенели цепи. Слева от Лешего неожиданно оказался Муромец. Выглядел он не блестяще: в отличие от новгородца, Илья не мог сам вылечиться от повреждений, нанесенных дубиной велета. Так что дышал богатырь неровно и с каждым вздохом вздрагивал — видимо, и его ребрам досталось. Справа на ковер опустился Подосён. Ему, как всегда, все было нипочем, так что сейчас он нашел в себе силы даже улыбнуться Ратибору.

Но времени на раздумья, а тем более на приветствия уже не оставалось — человек на троне заговорил.

— Я просил привести ко мне преступников, устроивших переполох во дворце, а не этих оборванцев, — разумеется, никто из пленников, кроме Ратибора, не понял ни слова. И это было хорошо: вспыльчивый Муромец наверняка бы не выдержал и кинулся на оскорбителя, а это обозначало бы верную смерть для всех троих.

Старик, стоявший слева от трона, немедленно согнулся и почтительно сообщил:

— Повелитель! Это и есть те преступники. Сейчас благодаря усилиям чародеев они безопасны, ибо на их оковы наложено особое заклятье. Но не так давно именно они совершили дерзкий побег из тюрьмы и убили великана из стражей.

— Спросите у этих варваров, кто они такие и что им понадобилось в моих владениях, — небрежно кивнув, бросил повелитель.

Тут вперед вышел давешний переводчик и повторил фразу, обращаясь к Ратибору.