Ратник

Андрей спустился с коня и подошел к своему боевому товарищу. Тот был еще в сознании и корчился от боли. Копье, судя по всему вошло снизу-вверх в живот, повредив ему не только кишечник, но и легкие. А то и еще что-то. Было видно – действительно, не жилец. Там, в XXI веке опытные врачи реанимации, конечно, вытянули бы его. Скорее всего. Но тут их не было. Тут вообще ничего не было из того, что могло помочь со столь сложным случаем.

Парень глянул на правую руку умирающего.

Несмотря на рану и падения с коня, Пафнутий крепко сжимал свою саблю.

– Не выпуская оружия из рук! – громко и отчетливо произнес Андрей. Присел на правое колено рядом с умирающим. И тихоньким речитативом начал декламировать слова песни «Дружина» группы «Сколот»:

Ой, вы други – вои[14] крепки
Вы на смерть всегда идете.
И, залив землицу кровью,
Песни в Ирии[15] поете.
Вы не ведали прощенья
Ко врагам своей Отчизны.
И летите соколами
От рождения до Тризны.
Честь – дружине, князю – слава.
Песнь летит над всей землей.
Из тьмы веков пусть громом грянет,
Ратною сверкнёт стезей.
Перун – бог воинов удалой!

Припев вместе с Андреем нескладным хором произнесли все воины. Они его уже знали. Пафнутий же до последней строчки не дожил. Он даже до припева не дожил. Последний раз нервно вздохнул, булькая кровью в легких, и затих.

Андрей замолчал, не став продолжать песню. Аккуратно закрыл погибшему воину глаза и начал читать отходную молитву. Христианскую. И помещики, неоднократно слышавшие ее, кое-как участвовали, продолжая обеспечивать многоголосый хор.

После чего тело павшего похоронили на незатопляемом холмике, так, чтобы лицом он всегда видел рассвет. Прямо в доспехах и при оружии. И поставили сверху наспех сделанный деревянный крест.

С доспехами, кстати, вышла небольшая загвоздка.

– Снять бы надо, – произнес Акакий. – Зачем их закапывать?

– Как зачем?

– Так… ценность же.

– У него есть сын?

– Нет.

– Дочь?

– Бездетный он. Жена родами взмерла на первенце, вместе с малышом.

– В стародавние времена воинов, павших в бою или от ран, хоронили с оружием и в доспехах, дабы и на небесах они предстали не абы кем, а воинами. Так что, думаю, мы не обнищаем, если окажем ему такую честь.

Все промолчали.

Кольчуга, шлем, сабля и копье, которые Андрей решил закопать вместе с Пафнутием, стоили денег. Не рубль и не два. Но возражать против этого довода не стали. Для их, по сути, насквозь языческого мировоззрения с легким налетом христианства, эти доводы были достаточно логичны и правильны.

После чего все сели на коней и отправились не за убежавшими воинами, а за их импровизированным вьючным обозом. Никуда не спеша. Чтобы лошадей не мучать. Ведь без запасов еды и заводных коней те воины не шибко и опасны.

Само собой, выставив большой тыловой дозор из четырех поместных дворян в кольчугах. А между ним и идущих в голове «ламеллярных» всадниках расположились заводные и вьючные кони с кошевыми слугами.

Раненым, конечно же, оказали помощь. Промыли соленой, кипяченой водой открытые ранения. И добро их перевязали. Благо, что все необходимое для таких действий Андрей заготовил еще в вотчине. И даже тщательно прокипяченные бинты расфасовал по берестяным туескам, покрытых изнутри тонким слоем воска и, воском же, запечатанным…

* * *

– Рад тебя видеть сестрица, – произнес Даниил Романович Захарьин-Юрьев, вставая при виде царицы.

– Сядь, – устало махнула она рукой.

– Мне сказали, дело у тебя есть?

– Слышал про Всеслава?

– Про самозванца, который себя величает Всеславом?

– Он-то себя так как раз не величает. Его толпа так зовет.

– Что в лоб, что по лбу.

– Не скажи…

– Так зачем ты меня позвала?

– Я хочу знать, что он задумал. Понимаешь?

– Зачем? Не понимаю, чего Государь медлит. Взять паренька под белы рученьки, да на дыбу подвесить. Поспрошать, кто воду мутит. А потом голову с плеч.

– Ты думаешь наши враги этим не воспользуются? Или ты мнишь, что воду мутят они просто так? Седмицы не минет, как толпа, подначиваемая ими, ворвется в кремль.

– Так зачем ему прилюдно голову рубить? Тихо примучить и все.

– Наивный… – покачала она головой. Немного помолчала и пересказала, что узнала от мужа про юродивого и его сон. – Понимаешь? Все зашло уже слишком далеко. Да и за что его брать? Он честно службу служит. И в измене не уличен.

– Ясно, – нахмурился Даниил Романович. – А от меня что тебе надо?

– Я хочу, чтобы ты своим глазом глянул на него. Если случится так, то и пообщался. Ты в людях хорошо разбираешься. Вот и посмотри – враг он нам али друг. Да и вообще – что за человек.

– Пристало ли мне бегать за каким-то там дворянишкой?