Ратник 2

На краю «корыта» и на самом деле висело драгоценное украшение. Только, Ярослав назвал бы его не бусами, а ожерельем. Хотя, бусы и ожерелье, вроде бы, одно и тоже? Впрочем, в типах украшений пусть женщины гадают да ювелиры. Он сам никогда не носил ни перстней, ни даже цепочек.

Но похоже, старик устал от посетителей. Посмотрев на биарминов, он кивнул на «корыто»:

— Отдайте подношения Иомале.

Илли и Рахи вошли внутрь ограды и принялись складывать у ног богини подношения — два кольца с янтарем и янтарные же бусы. Видимо, они обменяли украшения у мурманов и теперь поспешили принести их в жертву богине.

Старейшина поселения Илли, аккуратно уложив дары, сказал:

— Мать Иомала, богиня вод! Я прошу тебя — пусть мой народ, дети твои биармины живут без горя. И пусть наши леса будут полны дичи, а реки наполнены рыбой!

Поклонившись своей богине до земли, оба биармина повернулись и вышли. Старик, кивнув на прощание гостям, уже принялся закрывать ворота, как Клест спросил:

— Хранитель, можно я тоже сделаю подношение? — Хранитель замешкался, а воевода торопливо сказал. — Я не стану входить внутрь… Вот, возьми для богини вод от нас.

Воевода вытащил из поясной сумки монету и протянул старику. А тот, не моргнув глазом, кивнул:

— Богине вод будет приятно, что ей приносят дары не только ее дети, но и племянники — дети Перуна.

Ярославу тоже вдруг захотелось сделать подношение чужой богине. Может, попросить ее, чтобы она переместила его в его собственный мир? Вот, только у него ничего нет, чтобы можно было подарить Иомале. Разве что, его швейцарский нож? Но это не великое сокровище. К тому же — не стоит вводить в ступор археологов будущих времен. Отыщут они его нож и станут гадать — откуда взялся? Наверняка решат, что инопланетяне подсунули.

Уже от опушки леса донеслись звуки бубна и громкие возгласы, словно бы пели какую-то песню. Жаль, что слов не разобрать. Кажется, биармины не стали дожидаться возвращения своего начальства — ни старейшины, ни шамана, а уже пустились в пляску под аккомпанемент своей же песни.

Так оно и есть. Когда подошли поближе, Ярослав рассмотрел, что около поселения, на площадке, утоптанной до твердости камня, прямо посередине горит огромный костер, а вокруг пламени выплясывают биармины. Нет, здесь были одни только биарминки. А если учесть, что у каждой заплетено одной по косе, колыхающейся в такт движениям, это были замужние женщины. Вокруг костра плясали и совсем молодые, вроде той, что вместе с шаманом вела отряд браничей через болото, так и зрелые и, даже вполне пожилые.

Женщины покачивались, притопывали, передвигаясь по кругу и пели. Что они пели, Ярослав не знал — язык биарминов не знаком, но судя по тому, что упоминается имя богини вод, исполнялась песня или гимн в честь Иомалы. А с другой-то стороны — если празднество посвящено здешней богине, то вполне логично, что ее имя и звучит.

Вокруг, на приличном расстоянии, стояли и глазели на танцующих женщин мужчины — как их сородичи, так и дружинники Клеста. Эти только притопывали и хлопали в ладоши, помогая музыканту. Не было видно ни девушек, у которых две косы, ни девочек. У последних, как успел узнать Ярослав, волосы вообще не заплетают в косы.

— Первый танец, который танцуется во имя богини вод Иомалы, принадлежит женщинам, — пояснил Рахи. — И тем, кто уже родил продолжение рода Иомалы, и тем, кому еще предстоит дать жизнь будущим биарминам.

— А им тут не жарко? — озабоченно поинтересовался Ярослав, которому показалось, что биарминки выплясывают совсем близко к костру. Того гляди, огонь перекинется на одежду плясуний.

— Это добрый огонь, — улыбнулся шаман. — Костер Иомалы не распускает язык и не грызет человеческое тело. Этот костер только помогает сохранить силы для долгой пляски.

Чем добрый огонь отличается от злого, Ярослав не очень-то и понял. Огонь — это огонь и есть. Вспомнился пожар в Бранске, когда он и его товарищи спаслись только чудом, а потом пожар в деревне… Нет уж, лучше держаться подальше от огня. Может, он биармов и не грызет, а вот его вполне может укусить. А тело ему еще пригодится, оно у него одно-единственное.

Ярослав, постарался встать подальше от костра, чтобы его случайно не опалил этот «добрый» огонь и, глядя на остальных мужчин, тоже принялся притопывать и прихлопывать.

К своему удивлению, минут через пять он уже понял, о чем поется в гимне. Биармины пели о том, что когда-то по всей земле стоял только густой туман, но из этого тумана появилась богиня Иомала, сумевшая отделить от тумана сначала землю, а потом реки и озера. Она же создала из клочьев тумана деревья и кусты, животных и птиц, а еще рыб. А потом, создав жизнь, Иомала вскрыла себе вену и смешала свою кровь с туманом, а из этой смеси появились люди. И отныне все люди считаются детьми Иомалы, потому что в каждом из них течет кровь богини, а еще — немножечко того тумана, который был на заре времен.