Ратник

Но было что-то, заставившее парня призадуматься. То какие-то странные существа в лесу нападают, то мужики-реконструкторы, способные довести до белого каления любого нормального человека. Нет, кое с кем из реконструкторов Ярослав был знаком. У него на курсе учится один такой «повихнутый» на наполеоновской эпохе. Фамилия у него Марьин, зовут Сашкой, но он от всех требует, чтобы его называли Маран, а каждый сентябрь ездит на Бородино, участвует в представлении. Еще куда-то ездил, но куда Ярослав не помнил. Марьин рассказывал, что у них существует целый полк, который изображает наполеоновских солдат. У него дома вся комната забита французскими мундирами и оружием. Полиция Марьина уже раза два задерживала, но выяснив, что оружие бутафорское отпускало.

Но кроме того, что Сашка требует, чтобы его именовали Мараном, он вполне вменяемый человек. И лекции дает почитать, и на семинарах подсказывает. А этот… Будто действительно такой всю жизнь. Ну нельзя так убедительно играть.

— Тебя-то как звать? — поинтересовался вдруг Вторак.

— Ярославом зовут, — задумчиво отозвался парень.

— Ярослав? — мужик оглядел парня с ног до головы. — Да иди ты! Врешь ведь.

— Почему это вру? — нахмурился парень. — Как в детстве родители назвали, так и зовут. Документов с собой нет, доказать не могу, да и не буду.

— Тукаментов нет? А что это — тугаменты?

— Слышь, Вторак, — с угрозой в голосе произнес парень, предприняв ещё одну попытку вразумить мужика. — Ты играй, но все-таки не заигрывайся. Прекращай дурку гнать.

Но вместо того, чтобы испугаться, этот самый Вторак вполне серьёзно заинтересовался:

— А играть — это на чем? Я ни на дуде не играю, ни на гуслях. А ты что — игрун?

Нет, но это уже слишком. Рука Ярослава сама собой сжалась в кулак. Но тут отчего-то вспомнился лес, странный силок (или петля?), сплетенный из загадочного материала. А еще — этот невидимка, который его и шишками закидал, и пинка дал под зад. Но зато вывел из леса, и посоветовал быть поласковее. Плюс было ещё что-то. Будто далёкое воспоминание принадлежащее кому-то другому…

— А почему ты считаешь, что меня нельзя Ярославом звать? — выдохнув, решил спросить Ярослав.

— Да потому что это княжеское имя, — убежденно сказал Вторак. — Ярослав — Ярый в славе. А какой же ты князь, если ты в простых портах, в лаптях да еще и пеший? Ни мехов на тебе, ни сапог красных… Не, одежда на тебе ладная, но простая.

— Почему это я в лаптях? — удивился Ярослав. Вытянув ногу, продемонстрировал свою кеду: — Не фирменные, конечно, но лицензионные.

— Вот я и говорю, что лапти на тебе, а не сапоги. А князья ходят не в лаптях, и не в постолах, как мы.

Значит, вот эта бесформенная обувь, которая на ногах у мужиков именуется постолы? Даже и не слыхал о таких.

— Не хочешь верить — не верь, — пожал Ярослав плечами.

— Сейчас скажешь, что у тебя и отца звать как-нибудь так — Всеслав или Яромир.

— Нет, отца у меня проще звать. Владимиром.

Вторак, позабыв о страхах, покатился со смеху.

— Ну, парень, ты и шутник. Тебя Ярославом звать, отца Владимиром. Князья из погорелого леса.

Ярослав уже просто махнул рукой. Вытащив телефон, убедившись, что аккумулятор еще тянет, но вот сети по-прежнему нет. Спросил с последней надеждой:

— А связь у вас есть? Мой не ловит совсем. Или нужно куда-то повыше выйти, поближе к вышке?

— Связь? А чего тебя связать надобно? У нас только сети вяжут.

Разговор явно не клеился. Кажется, впервые в жизни Ярослав едва не завыл от желания начистить кому-то морду.

Глава 6 Смирение

— Может, хоть закурить есть? — спросил Ярослав, надеясь хоть как-то вывести на чистую воду мужичка со странным именем Вторак. Может он сейчас зажигалку достанет или спички.

— Закурить? Что-то я не пойму что ты решил с курями делать, — продолжал изображать несознательность Вторак. — Но не важно, курей у нас в деревне не водятся.

Ярослав почти смирился.

— Ладно, достал ты меня своими шарадами. — решил сменить тактику Ярослав. — Перейдём к более насущным вопросам. Расскажи лучше, что это вы здесь на мосту устроили? Разбоем помышляете? Знаешь какой срок за такое светит.

— Что устроили? Какой разбой? — насупился мужик густо покраснев.

— Ой, не надо мне тут оправдываться, не делай вид, что ничего не понимаешь. Вы ведь путь перегородили, честных людей грабить пытаетесь, — Ярослав надеялся, что хоть сейчас под прессом обвинений у заигравшегося Вторака прорежется совесть и он перестанет отыгрывать старовера.

Мужик сдаваться не спешил. Еще больше покраснел, но насупился и скрестил руки на груди. Он уставился в землю перед собой, как обычно делают нашкодившие дети, которым нечем обосновать свои шалости.

— А что нам еще остаётся? — буркнул Вторак. — Есть нечего. Дети голодные по полатям лежат да бабы воют. Вот и пошли на большую дорогу.

— А почему так вышло? Работать не думали пойти? — спросил Ярослав.

— Что значит не думали? — хмуро посмотрел в ответ мужик. — Думать нам некогда, мы только и думаем делаем что работаем.

— Тогда почему есть нечего? Как допустили такое?