Ратник (СИ)

Даже в XXI веке в эпоху интернета и повального, как минимум, среднего образования, люди бегали по знахаркам, гадалкам и посещали колдунов. Причем на полном серьезе. А в некоторых, особенно просвещенных странах, даже законы против колдовства оставались. Пусть и без актуальной судебной практики применения. Тут же все было намного тоскливее. И на то были свои причины. Например, на Руси в XVI веке не было ни единого учебного заведения от слова совсем. Никакого. Ни светского, ни духовного. Обучение же чтению шло по старинной эллинской традиции, при которой ученик заучивал наизусть Псалтырь с Часословом. И все. Технически, конечно, он умел читать и другие книги. Но очень туго, медленно и в слух. И даже такие люди уже считались грамотными без всяких оговорок. Ну разве что еще счетом требовалось овладеть на элементарном уровне. И был даже таких ребят достаточно жесткий дефицит — вряд ли тысячная доля процента от всего населения их насчиталась бы. Да чего и говорить, если далеко не все священники и десятники умели читать-писать. Про уровень выше и говорить не приходилось — на перечет. Люди, знающие же, что такое механика или архитектура так и вообще — штучный товар.

Но это было бы полбеды, если бы у них был доступ к книгам подходящим. Но нет. Не было. Ибо свыше девяноста девяти процентов всей литературы носило характер духовный, бесполезный в обычной жизни. А переписка велась практически исключительно либо учебная, либо деловая, либо дипломатическая. Причем не шибко бодрая, ибо писчие принадлежности не отличались дешевизной и доступностью.

Таким образом получалось, что доступ к нормальной книжной учености был у считанных единиц. И круг этих лиц ограничивался высшей аристократией да самыми высокопоставленными иерархами церкви. Притом, что ученость эта носила гуманитарно-теологический характер, со всеми, как говорится, вытекающими…

Остальное же население жило еще веселее.

Несмотря на то, что крещение Руси произошло аж в X веке, христианство к XVI веку все еще оставалось прерогативой только городского ландшафта. Для того, чтобы оно пошло в сельскую местность банально не хватало священников. Поэтому за пределами городского населения, едва ли превышающего один процент от популяции, цвело и пахло язычество, магизм и бытовой мистицизм в полный рост[1].

И люди все эти жили с самого детства всякого рода сказками, байками и старинами, как тогда называли былины, и так далее. У них в реках водилась рыба, раки, русалки и водяные, в лесу — волки, медведи, зайцы, лешие и оборотни, а дома, без всякого сомнения, жили домовые. Это было неотъемлемой частью парадигмы их мировоззрения. Из-за чего легко «наблюдали» все эти вещи в жизни, объясняя понятным и привычным им образом необычные проявления природы. И в журчании воды ручья они могли услышать смех русалки, которая, проказница, не желает показываться. И в причудливых лесных тенях воочию наблюдали лешего или, например, кикимору. Так что, столкнувшись с непонятным явлением в лице Андрея, объяснили себе это все в рамках своего разумения. Конечно, какие-то островки христианства встречались. Но они выглядели словно былинки на волнах общественного мнения, находясь под мощнейшим прессингом мировоззрения толпы.

Понятное дело, что открыто языческие культы не справляли. Во всяком случае значимо и массово. Однако христианство находилось словно в осаде… и выступало скорее первым культом среди других. А формальная, внешняя ритуальная компонента играла роль социального ритуала для маркировки свой-чужой…

Андрей скривился.

Он все это знал. Но очень уж далеко все зашло.

— Всеслав Брячиславович значит.

— А скажешь, нет?

— Меня зовут Андрей сын Прохора, — поиграв желваками ответил парень. И так сверкнул глазами, что отец Афанасий отшатнулся. — Понимаю, что люди устали. Людям тяжело. Людям хочется чуда. Но это проблемы людей.

— Ошибаешься, — мягко улыбнулся священник.

— Теперь-то понятно. Опять какие-то балбесы что-то там навыдумывали, а мне расхлебывай. То оборотнем назовут, то князем.

Священник промолчал.

— Ну и хаос у них в головах, — покачал головой Андрей, начав прохаживаясь. — А ты тоже хорош. Еще священник. Разве тебе не ведомо о том, что ересь Оригена была осуждена в незапамятные времена? Да и катаров с богомилами тоже признали еретиками. — заметил Андрей и замер, глядя на совершенно умилительную улыбку священника. — Что?

— Откуда ты, Андрей сын Прохора, — подчеркнуто издевательским тоном выделив имя священник, — знаешь про них? Ну, допустим, богомилы еще на слуху. Я от скоморохов про них какие-то сказки слышал. А вот про катар и Оригена даже я ничего не знаю.

Парень задумался.

Всего на несколько секунд.

— От скоморохов и знаю. Ересь Оригена осудили очень давно. И то, что ты говоришь, противоречит христианским догматам. А раз так, то каким образом я могу оказаться Всеславом Брячиславичем?

— Неисповедимы пути Господни, — добродушно пожав плечами, возразил отец Афанасий, отметив про себя употребление парнем слова «догматы», явно слишком сложного и ученого для большинства обывателей его круга.