Ратник (СИ)

Главное то, что он им раз за разом демонстрировал, что Высшие силы на его стороне. А это в те годы все еще значило очень много, если не все. Как там пелось в шутливой песне? А что такое рыцарь без любви, и что такое рыцарь без удачи. Любовь — ладно. Это романтический привет из от советского романтизма. А вот удача — это серьезно. Ибо ничто так не говорит о поддержке человека Высшими силами, как удача. Андрей же являл ее последовательно и устойчиво.

И первый бой.

И второй бой.

И третий бой.

И три победы подряд. Причем если первую еще можно было как-то списать на случайность, да и противник не выглядел сильным. То уже вторая вызывала уважение. Хитрость? Хитрость. Ну и что с того? Победили же. Сейчас — так и вообще в лоб. Лицом к лицу. На более чем вдвое больший по численности отряд. И снова победа. Причем решительная. И почти без потерь.

Так что, если в начале похода воины воспринимали гуляющие по Туле слухи как удобное объяснение странностей Андрей, то теперь они в них верили. Также крепко как будто они и не слухи вовсе, а самая что ни на есть достоверная информация.

Это было и плохо, и хорошо.

Хорошо, потому что эти люди потихоньку трансформировались в его людей. Без дураков. По-настоящему его. Ведь эти победы и их победы, тоже. Но не просто так, а под началом и благодаря удаче Андрея, с которым они связывали и свой успех, и свою удачу. И слухи эти были в руку. Ведь намного приятнее осознавать, что к победе тебя ведет не твоя ровня-выскочка, а древний, прямо-таки легендарный Рюрикович… герой из старин.

В этом плане все было стандартно и обыденно. Именно так формировались лично преданные дружины в глубокой древности. Именно так сколачивались крепкие банды наемников в Новое время. Именно так получались слаженные коллективы, которые оставались спаянными и вне войны в XXI веке. Совместное любование смертью сближает невероятно. Особенно если вам удается раз за разом наподдать ей доброго пинка.

Плохо же потому, что волей-неволей Андрей с каждым своим шагом подтверждал слухи. Но забиться в угол и не отсвечивать он не мог. В ситуации, когда бежать некуда, а тебя обложили флажками как волка, есть только один путь — вперед. То есть, активно действовать, непрерывно бежать вперед, чтобы не выпасть с этого «корабля современности». И, прежде всего, зарабатывать репутацию. Ибо она казалась ему основным механизмом защиты…

* * *

— Немыслимо! — воскликнул сотник.

— Да он с ума спятил! — поддакнул ему десятник.

Все старшины города шумели.

Данила собрал их на встречу у воеводы, чтобы обсудить итоги эрзац-переговоров «без галстуков», которые он от их имени провел с Андреем. Пригласили на мероприятие еще и отца Афанасия. Лично воевода пригласил.

Собрались они значит. Тут-то им и обозначили условия примирения. Что они де должны простить своих должников-боевых товарищей и более так не озоровать. Причем Данила особенно пояснил важный момент — сказано все это было прилюдно. Так что уже если и не все помещики Тулы о том ведают, то скоро это точно станет именно так.

— Сопляк!

— Мерзавец!

Продолжали яриться старшины под грустным взглядом воеводы.

Тому до их мелких страстишек и интересов дела не было. Ему требовалось рапортовать царю об успехах, об улучшениях и так далее. И, положа руку на сердце, Андрей ему нравился. Он никому не морочил голову, предпочитая не болтать, а действовать. Причем действовать быстро и решительно. И не жадничал, охотно вкладывая свои средства в полк. Эти же… вот уж точно — мироеды. Как свора собак разлаялись…

Наконец воеводе это все надоело и он, хлопнув по столу рукой гаркнул:

— Тихо!

Все замолчали и уставились на него.

— Тише, — повторил он мягче. — А что отче скажет?

Отец Афанасий покачал головой и усталым тоном произнес:

— Я бы сказал, что алчность смертный грех, но, мню, тут дело в том, что други мои, вы за деревьями не видите леса.

— Что это значит?! — раздраженно воскликнул один из сотников.

— Сколько Андрей подарил полку коней?

— Сто тридцать два, — ответил воевода, который эти вещи отслеживал, — если считать с теми, что привел Данила.

— А вот ты, — указал отец Афанасий на раздраженного сотника, — сколько коней дал полку?

— Двадцать семь! Но это ничего не значит!

— Почему же? Андрей отдавал свое. А ты? Ты ведь не подарил их. Ты их дал в долг. Так ведь?

— Так. Но что с того? Я в своем праве!

— Быть в праве и быть в разуме — не одно и тоже, — тихо ответил священник.

— ЧТО?!

— СПОКОЙНО! — рявкнул воевода. — Отче, поясни.

— Андрей этих коней взял на саблю. В бою. Он подарил их полку. Укрепил его. Усилил. Но и сам остался в достатке. Ведь он отдавал не все. Так ведь?

— И что с того? — заинтересованно произнес воевода, в то время как остальные молчали.

— Вот ты, — снова отец Афанасий обратился к тому же сотнику, — тех коней отдал. Но есть ли у тебя прибыток с них? Могут ли тебе вернуть тех коней?

— Если я потребую, то все верну! Это же мои кони!