Ратное поле

- Медаль «За отвагу» заслужил. Это точно! - дал оценку старшина Зеленков.

Одного за другим называл командир батареи. И все по очереди вспоминали, как и где отличился тот или иной минометчик. Отбывших в медсанбат раненых тоже занесли в список. Не забыли и павших. В итоге получилось, что за время февральских боев отличился почти каждый воин. Когда обсудили последнюю кандидатуру рядового Якушева и тоже представили к награде, лейтенант Евсютин почесал затылок.

- Что же получается? - показал на красные и синие птички по всему списку (красные - представленные к ордену, синие - к медали).- Вся батарея достойна награды. Что скажут в штабе?

Евсютин позвонил начальнику артиллерии полка майору И.Н.Суханову. Выслушав командира батареи, майор с минуту молчал, потом четко и ясно ответил:

- Нормы представлений к наградам никто заранее не устанавливал. Только в бою можно определить это. Говорите - вся батарея отличилась в февральских боях? Всю и представляйте…

Представили тридцать два человека. Два дня составляли реляции по всей форме. На нашем участке фронта наступило временное затишье, и можно было обстоятельно рассказать о действиях воинов в трудных боях севернее Будапешта.

А вскоре пришел приказ о наградах. Получили их все представленные. На груди минометчиков появились новенькие ордена Отечественной войны, Красной Звезды, Славы; медали «За отвагу», «За боевые заслуги». Правда, не обошлось и без огорчений: одного из сержантов представляли к ордену Славы III степени, а ему в штабе определили медаль «За отвагу», которых он имел уже три.

А вот полковому разведчику старшине Степану Луговому с наградами везло. Но относился он к ним весьма своеобразно. Получал Луговой ордена и медали за дело: был известен своим искусством разведчика далеко за пределами полка. Когда, например, однажды срочно потребовался «язык», сам командарм генерал М.С.Шумилов порекомендовал командиру дивизии поручить задание старшине Луговому. И тот короткой летней ночью, переправившись с напарником через Северский Донец (разведчики не любили ходить на задание большой группой, всегда отправлялись вдвоем, в крайнем случае - втроем), «выудил» из вражеского штаба рыжего писаря.

«Язык» оказался, что называется, длинным. Знал многое и не жалел секретов. Вначале думали - наговаривает, хочет шкуру спасти. Перепроверили, оказалось: все правда. Одним словом, данные сообщил важные. И командующий решил лично поблагодарить старшину за ценного «языка».

Представ перед генералом, старшина Луговой немало удивил его, во-первых, своим неказистым росточком, во-вторых, тем, что на груди, обтянутой полинялой гимнастеркой, висела лишь медаль «За отвагу». Вначале генерал усомнился, тот ли это разведчик, о котором не раз слышал доброе слово. Но, увидев две нашивки за ранения, решил: наверное, по госпиталям гоняются за старшиной его награды. И вручил ему орден Красного Знамени.

Когда армия подходила к Карпатам, на одной из фронтовых дорог генерал Шумилов встретил бывалого разведчика. И снова удивился, увидев на груди по-прежнему одинокую медаль «За отвагу». А на гимнастерке прибавилась нашивка за ранение.

Генерал спросил, почему старшина не носит боевой орден. Луговой смутился. Выручил командир взвода разведки.

- У нашего Степана Кузьмича орден не один,- сообщил старший лейтенант,-Есть и за Сталинград, есть и за Днепр. Но носит только медаль.

- Это почему же? - поинтересовался Шумилов.

- Эта медаль мне всех дороже, товарищ генерал,- ответил разведчик.- Получил я ее в начале войны из рук самого Михаила Ивановича Калинина, в Кремле. А все остальные награды дал себе слово надеть в День Победы.

Не удалось храброму старшине дожить до желанного дня. Сложил он голову в предместье австрийского города, попав под жестокий минометный огонь. Разведчики нашли в шелковом кисете старшины пять орденов и три медали, не считая той, которая была на груди. Все награды были новенькими, словно только что из Монетного двора.

ВЫБОР СУДЬБЫ

Жди меня, и я вернусь

Всем смертям назло.

К. Симонов

В бою пехоту - царицу полей - часто поддерживали танки, артиллерия, авиация. В этом взаимодействии родов войск сказывалась сила фронтового братства.

Но если шедший в атаку стрелок видел и знал своих товарищей по оружию, то артиллеристов он угадывал по голосу пушек, танкистов чаще различал, по номерам машин, а летчиков - по типам самолетов.

И нередко бывало так, что лишь десятилетия спустя ветераны войны вдруг узнавали: они участвовали в одном бою, вместе брали село или город, сражались за высоту, одновременно форсировали реку, хотя служили в разных частях и родах войск.