Ратное поле

Первым, легко отделившись от корзины, вывалился Смахтии. Через несколько секунд на фоне темно–зеленого луга вспыхнул белый купол. Я бросил взгляд на высотомер: стрелка ушла за цифру 800. Пора!

Момент отделения от корзины и сам прыжок прошли почти бессознательно. Заученно действовали руки и ноги, Казалось, не разум, а они руководили телом.

Навстречу бросилась земля. И почти сразу почувствовал удар: надо мной раскрылся парашют. Мгновение — и он наполнился воздухом. Беспорядочное падение приостановилось, и я повис на стропах.

Ветер начал немного сносить парашют, и я подправил его стропами. Наконец приземляюсь…

С тех пор увлекся прыжковой подготовкой. За три последующих года 80 раз опускался с неба на землю с помощью парашюта. Теперь мог с полным правом учить подчиненных, следуя принципу «Делай, как я!».

За три года службы в воздушно–десантных войсках я убедился: при ведении современных боевых операций этот род войск играет немалую роль. О воздушных десантниках с полным правом можно сказать — это та же пехота. Только крылатая!

ВСТРЕЧИ С МАРШАЛОМ ЖУКОВЫМ

Везло мне на добрые встречи всегда,

Храню свято в памяти это…

Я. Шведов

О маршале Г. К. Жукове рассказывают в своих мемуарах многие видные военачальники, ветераны войны. И каждое воспоминание добавляет к портрету полководца все новые штрихи, помогающие наиболее полно обрисовать портрет этого незаурядного человека.

Моя первая, довоенная встреча с будущим Маршалом Советского Союза и четырежды Героем Советского Союза была несколько необычной.

В один из дождливых осенних вечеров я, тогда курсант Минского военного училища, стоял на посту у выездных ворот. Обязанности часового были несложными. Входили и выходили преподаватели, командиры училища, и, хотя почти каждого из них я знал, инструкция требовала строго выполнять пропускной режим, невзирая на лица.

К воротам подъехала черная «эмка». За рулем — водитель в гражданском костюме, на заднем сиденье — двое в военной форме.

— Часовой, откройте ворота! — не выходя из машины, потребовал водитель.

— Прошу предъявить пропуск на въезд. Понизив голос, водитель сообщил:

— В машине командир кавкорпуса (он назвал неразборчиво фамилию) и комдив Жуков.

— Без разрешения начальника караула пропустить машину на территорию училища не могу.

Из машины выскочил комкор и, приказав пропустить машину, поинтересовался моей фамилией.

— Курсант Баталов, товарищ комкор! Разрешите доложить: по инструкции я не имею права пропускать на территорию училища машины и людей без пропуска.

Прибежал начальник караула и, растерявшись при виде высокого начальства, сбивчиво представился. Комкор обратился к нему, потребовав снять часового с поста и наказать.

Я был курсантом второго курса и до сих пор не имел взысканий. Да и обидно было получить взыскание незаслуженно.

Но вот из машины вышел коренастый комдив в кавалерийской форме и обратился к комкору по имени–отчеству:

— Может, курсант и прав? Он ведь на посту, — комдив почти вплотную подошел ко мне и спросил: — Как гласит инструкция?

Я четко ответил.

Через несколько минут начальник караула снял меня с поста. Друзья сочувствовали и переживали вместе со мной: почти каждый из них считал, что действовал я правильно, строго по уставу. Но кое–кто был иного мнения: мол, лучше в таких случаях подальше от греха — пропустил бы машину.

На следующий день на вечерней поверке старшина роты вызвал меня из строя. «Ну вот, началось», — с тоской подумалось мне.

Не сразу дошли до меня слова старшины, читавшего выписку из приказа начальника училища:

— «За отличные действия при несении караульной службы курсанту Баталову объявляю благодарность».

Набрав полную грудь воздуха, внятно отвечаю:

— Служу Советскому Союзу!

Рота облегченно вздохнула, все бросились меня поздравлять. Я догадывался, кому обязан поощрением, и рассказал товарищам о комдиве Жукове.

— Вот бы попасть к такому командиру, — мечтательно сказал один из курсантов.

Я тоже так думал и не предполагал тогда, что такая возможность представится.

Осенью следующего года курсанты выпускного курса участвовали в больших окружных маневрах на должностях командиров–стажеров. Я получил пулеметный взвод в одной из стрелковых частей. Совершив продолжительный марш, мы вышли в район учений, которые проходили вблизи Минска.

Взвод занял оборону на берегу небольшой речушки. Позиция, на мой взгляд, оказалась подходящей, с хорошим обзором и обстрелом. Пулеметчики быстро определили ориентиры, отрыли окопы, замаскировали позиции. Ждем завязки «боя»…

И вдруг вижу: через небольшой мостик прямо к нашей позиции мчится легковая машина, в которой я узнал знакомую фигуру комдива Жукова. Второго военного я видел впервые, но сразу признал: видел на портретах — хозяином смоляно–черной бороды и выразительного взгляда был начальник Политуправления РККА Я. Б. Гамарник, армейский комиссар первого ранга.

Быстро поправив снаряжение, я подбежал к остановившейся машине и обратился к Гамарнику: