Ратные подвиги древней Руси

Выделяемые на основании «разборов» земельные пожалования назывались «дачами», размеры которых зачастую значительно отличались от оклада и зависели от поступающего в раздачу земельного фонда. Первоначально размеры «дач» были значительными, но, с увеличением численности служилых людей «по отечеству» они стали заметно сокращаться. В конце XVI получили распространение случаи, когда помещик владел землей в несколько раз меньше своего оклада (иногда в 5 раз меньше). В раздачу также поступали и нежилые поместья (не обеспеченные крестьянами). Таким образом, иным служилым людям, чтобы прокормить себя, приходилось заниматься крестьянским трудом. Появляются дробные поместья, состоявшие из нескольких владений, разбросанных по разным местам. С увеличением их числа связан знаменитый указ Симеона Бекбулатовича, содержавший предписание о верстании детей боярских землями только в тех уездах в которых они служат, однако это распоряжение не выполнялось. В 1627 г. правительство вновь вернулось к этому вопросу, запретив новгородским служилым людям иметь поместья в «иных городах». Тем не менее, попытки ограничения поместного землевладения границами одного уезда осуществить не удавалось — Поместный приказ, в условиях постоянной нехватки порожней земли, постоянных споров из-за положенных по окладу, но не полученных дач, был не в состоянии выполнить такие предписания. В документах описываются случаи, когда поверстанный в службу дворянин или сын боярский вообще не получал поместной дачи. Так, в писцовой книге Звенигородского уезда 1592–1593 г. отмечено, что из 11 дворовых детей боярских 3-й статьи, которым при верстании определили оклад в 100 четвертей земли, 1 человек получил дачу больше определенной нормы — 125 четвертей, четверо получили поместья «не сполна», а 6 детей боярских не получили ничего, хотя полагалось им «800 четьи доброй земли». В Казанском уезде некоторые служилые люди имели в поместье лишь по 4–5 четвертей земли, а Байбек Исламов, невзирая на строгий запрет, даже вынужден был «пахать ясачную землю». В 1577 г. при проверке челобитья детей боярских из Путивля и Рыльска выяснилось, что поместьями в этих уездах владели лишь 69 служилых людей, к тому же испомещены они были «по окладом несполна, иные в полы, а иные в третей и в четвертой жеребей, а иным дано на усадища непомногу». Тогда же обнаружилось, что в Путивльском и Рыльском уезде «неиспомещено 99 человек». Поскольку все они несли службу, правительство выплатило им денежное жалованье «в их оклады» — 877 руб., но наделить поместьями не смогло. Такое положение дел сохранялось и впоследствии. В 1621 г. в одной из «разборных» книг, сохранившейся лишь фрагментарно, отмечалось, что у Я. Ф. Воротынцева, поместный оклад которого составлял 150 четвертей земли, а денежный — 5 руб., «поместья за ним в дачах нет ни одной чети». Тем не менее на смотр беспоместный воин прибыл, хотя и без коня, но с самопалом и рогатиной.

В том случае, если поместная дача была меньше назначенного оклада, то действовало правило по которому «не сполна» испомещенный дворянин или сын боярский не освобождался от воинской повинности, а получал некоторое послабление в условиях несения службы: малопоместных служилых людей не назначали в дальние походы, старались освободить от сторожевой и станичной службы. Их уделом было несение осадной (гарнизонной), иногда даже «пешей» службы. В 1597 г. в Ряжске на «осадную службу» были переведены 78 (из 759) служилых людей, получивших по 20 четвертей земли, но лишенных денежного жалованья. Совсем обедневшие из них автоматически выбывали со службы. Такие случаи зафиксированы в документах. Так, в 1597 г., при разборе муромских дворян и детей боярских, было установлено, что «Меншичко Иванов сын Лопатин <…> худ и вперед служити ему нечем, да и поруки по нем не держат, а к Москве к смотру не бывал». За этим сыном боярским значилось всего 12 четвертей вотчины, такое крошечное землевладение равнялось далеко не самому крупному крестьянскому наделу. Еще меньше земли имели «Ивашко да Трофимко Семеновы дети Мещериновы». Такая же «вотчинишка» в 12 четвертей у них была на двоих. Естественно, что братья Мещериновы также служить не могли и «к Москве к смотру не бывали».