Ратоборцы

— Дни мои светлы, досточтимый, а ночи спокойны, — ответил староста. — Не соблаговолят ли досточтимые воины вкусить мяса и пива в моём доме?

— В обмен на что? — прямо спросил Славян.

— Во исполнение долга гостеприимства.

— А я-то было подумал, что ты хочешь нас нанять для охоты на бандитов, которые грабят твою деревню.

— По пятнадцать серебрянок каждому, — не стал тратить время на словесные узоры староста.

— За каждого врага по монете что ли? — ехидно поинтересовался Славян. — Если вы всей своей гопой с ними справиться не смогли, то что сможем сделать мы вдвоем?

— Тогда уходите, — велел староста.

Славян с усмешкой наставил на него автомат.

— Принеси кувшин вина и приведи двух женщин. Ну, — качнул он автоматом.

Староста метнулся к домам.

— Стой, — сказал Славян.

Староста остановился. Славян подошёл к нему.

— Тебя как зовут?

— Тзвага одд-Бмезла дор-Коггадд.

— Тзвага, сколько вас здесь? Сотня, полторы? А позволяете трём десяткам засранцев драть вас во все дырки. Вы что, из кустов перестрелять их не можете? Напоить отравленным вином? Значит, подставляться вам нравится. Не будем портить удовольствие. До свиданья. Пошли, Хаким.

— Досточтимый воин, — остановил его староста.

— Да?

— Тебе, пришлецу, легко рассуждать! — взорвался староста. — Болтаешься, как перекати поле, а нам здесь жить. Люди Джаббара пожгут наши поля, перережут скот, разрушат дома и нам опять придётся идти в пустыню. А есть ещё гурьба Киалинга, Сайло, Мбебра… Что мы сделаем против них всех?

— Люди? — насторожился Славян. — Так у Джаббара в гурьбе не только человеки?

— Там всех полно. Человеки, гномы, гоблины, хелефайи.

— Так значит в Датьеркене живут не только гоблины?

— Там, — показал староста, — деревня хелефайев. Вон там — гномы. Дальше — человеки. А там — ещё гоблины. Новые, из пришлых.

Со времён гибели Пинемаса гоблины кочуют по пустыням, но стоит хотя бы одному людю из племени уронить в землю зерно или воткнуть саженец — всё племя осядет. Если гоблины забредали в пригодную для земледелия местность, они оставались там навсегда.

— А вы, — сказал Тзваге Славян, — стало быть, из старых, и со всякой свежеосевшей шалупенью дел иметь не хотите.

— Нашей деревне четыреста лет, — спесиво ответил гоблин.

— С чем вас и поздравляю. Четыреста лет кланяться разным Джаббарам — достижение великое.

Славян подошёл у Хакиму.

— С этими всё ясно. Пошли посмотрим, что у других.

— Думаю, тоже самое. Алекс, что ты хочешь?

— Пока не знаю… — медленно проговорил он. — Для начала осмотреть все ближайшие деревни.

— Досточтимые воины, — осторожно подошёл к ним староста, поклонился с угодливой улыбочкой, — тридцать… Тридцать серебрянок каждому.

Хаким неуверенно глянул на Славяна. Для двух весёлодворских бойцов разбойничья шайка противник нетрудный, а тридцать серебрянок — огромные деньги, в пустыне их обладатель может считаться господином богатства. Можно купить пять верблюдов, два десятка овец и раба — следить за скотиной.

— Как хочешь, — ответил Славян. — Я иду к гномам.

— Почему к ним?

— Ближе всех.

До вечера они побывали во всех окрестных деревнях. Ночевать, по просьбе Хакима, остались в хелефайской, очень ему хотелось повнимательнее рассмотреть Старшую из волшебных рас. Как и говорил Славян, ничем особенным от человеков они не отличались. А вот дома хелефайские Хакиму понравились — красивые и необычные, не похожи ни на что знакомое. По-арабски большинство хелефайев говорили свободно, но вести беседы с пришельцами не желали.

На ночлег их пустила красивая даже по хелефайским меркам кареглазая дарко — никто другой не решился. Имя показалось Хакиму знакомым.

— Лиовен ар-Доэрин ли-Куллир, — задумчиво повторил он. Чего-то не хватало. — Названия долины! — сообразил он. — Альирьиен-шен. Должно быть ещё Альирьиен-шен. — И с изумлением посмотрел на девушку.

— Да, — спокойно ответила хелефайна, только кончики ушей повернулись вперёд, — я та самая Лиовен-кровосмесительница, альирьиенская вышвыркиня. — И с вызовом глянула на человеков. — Но приставать не советую. Можете без причиндалов остаться.

Хаким склонился в глубоком поклоне. Славян последовал его примеру.

— Благодарю аллаха, что могу отдать вам свое почтение, госпожа, — сказал Хаким.

— Примите мою благодарность, — ответила дарко.

На утро их разбудили крики под окном. Слов Хаким не понимал, но угрожающий тон не узнать нельзя.

— Алекс, — сказал он Славяну, — это ведь против нас.

— Скоро ещё гномы подойдут, и обе гоблинские деревни. Я попросил Лиовен сказать им всем, что к вечеру объединённые силы Джаббара, Киалинга, Сайло и Мбебра нападут на деревни.

— И это правда? — вскочил с кровати Хаким.

— Это очень большая вероятность.

— Проще говоря — враньё. Зачем?!

— Долину необходимо объединить, — сказал Славян. — А в таком состоянии они смогут объединиться только против кого-то.

— Ты хочешь пойти с долинниками против Весёлого Двора? — не поверил Хаким.

— Да. К анэршы нам добраться не дадут. У Ховена слишком хорошие перехватчики, именно поэтому из крепости ещё никто не убегал. Вторгнуться в волшебную долину рыцари не решатся, но дозор у её границ оставят.