Рациональность как фундаментальная характеристика социальных систем. Постнеклассический (универсумный) подход

В данной интерпретации рациональность предстает также в теории социального действия М. Вебера. Социолог связывает рациональность с «интеллектуальным пониманием», которое позволяет сконструировать модель связи цели и средств (идеальный тип), выражающую целерациональный тип социального действия30. Как отмечает Ю.Н. Давыдов, рациональность у Вебера выражает предельную целесообразность, максимальное соответствие целей и средств их достижения в любой из сфер человеческой деятельности31. Другие типы социального действия характеризуются различной степенью иррациональности. Упомянутая модель служит для «измерения» эмпирически фиксируемого поведения социальных субъектов для выявления отклонения от нормы связи цели и средств (иррациональности), что приводит к пониманию наблюдаемых фактов32. М. Вебер выделил шесть типов поведения, четкость границ между которыми проблемна: 1) более или менее приближенно достигнутый правильный тип (объективная рациональность); 2) субъективно целерационально ориентированный тип; 3) более или менее осознанное и более или менее однозначно целерационально ориентированное поведение; 4) нецелерациональное поведение, но понятное по своим смысловым связям; 5) поведение, мотивированное более или менее понятной смысловой связью, прерываемой непонятными, отчасти также определяющими ее моментами; 6) поведение, мотивированное совершенно непонятными психическими и физическими данностями «в» человеке и «связанными» с ним33. Таким образом, данная типологизация построена по принципу соотнесения действий индивида с логической моделью связи средств с целью деятельности. Такая модель есть своего рода эталон рациональности, максимально выраженный в действиях правильно-рационального (объективная рациональность) и целерационального типов. Углубляя данный вывод, Н.Н. Зарубина отмечает, что рационализация сопряжена с удвоением мира и упорядочиванием, объяснением его на основе нахождения трансцендентных точек, позволяющих мир оценить34. Вместе с тем, данная трактовка рациональности сталкивается со значительными трудностями в интерпретации рациональности современного общества. «Текучая» современность с ее размытыми стандартами рациональности35, наступление эпохи постмодерна, существенной чертой которой стала «играизация» с ее «упорядочением неупорядоченности»36, утверждают детерминирующую роль случайного, сиюминутного, неупорядоченного, нестандартизированного - иррациональных факторов социальной жизни. В этих условиях исследователи вместо того, чтобы постулировать в качестве рациональности модель связи цели и средств как способ рационального измерения реальности, указывают на появление «гибридного типа рациональности»37, «пострациональности»38, на множественность форм рациональности и перехода рациональности в свою противоположность, на включение в поле рациональности иррациональных элементов, которые трактуются как новые формы рациональности39. В контексте таких флуктуаций рациональность утрачивает свою качественную определенность, в связи с чем ее объяснительная способность как теоретической модели существенно снижается. Более того, в рамках постмодернистского дискурса с его тотальным релятивизмом наблюдается тенденция к отмене рациональности как устойчивой характеристики социальной реальности. Такая тенденция выражается в по сути бесконечном умножении не связанных друг с другом смыслов рациональности. Это порождает бессмысленность употребления понятия рациональности в научном контексте ввиду крайней размытости его содержания.

Но утверждение связи цели и средств как способа рационального измерения реальности также не решает проблему существенного признака рациональности. В данной версии остаются невыясненными основания, исходя из которых в качестве рациональности рассматривается логическая связь цели и средств деятельности. Таким основанием приведенные авторы называют очевидность, которая в теории В. Парето выражена в интерпретации связи цели и средств групповым социальным субъектом, в теории М. Вебера - интеллектуальном понимании смысловых связей. Проблематичность данного основания состоит в том, что такая очевидность всегда имеет культурную обусловленность: содержание очевидности является неодинаковым в различных культурных контекстах, в рамках различных исторических периодов существования и развития обществ и имеет зависимость от господствующих мировоззренческих парадигм. Данное обстоятельство приводит к утверждению многих историко-культурных типов рациональности, что в конечном итоге размывает исходный критерий рациональности (рациональность оказывается неидентичной самой себе) и создает указанную во введении теоретико-методологическую проблему.