Рациональность, Наука, Культура

Что касается определения цели науки, то, как считает Ньютон-Смит, здесь следует сравнивать различные гипотезы, из которых ему представляется наиболее вероятной гипотеза Поппера о возрастании правдоподобия научных теорий, ибо "эта гипотеза дает наилучшее объяснение возрастания предсказательных и управленческих возможностей науки"44. Другими словами, целью науки лучше всего считать увеличение "запаса истинности" ее суждений, запаса, который обеспечивал бы ей максимально возможную устойчивость перед опытными опровержениями. Разумеется, для достижения этой цели нет иного средства, как стремиться к постоянной проверке научных суждений, не останавливаясь перед отбрасыванием даже самых "правдоподобных" из них, если они сталкиваются с неоспоримыми опровержениями. В этом Ньютон-Смит согласен с Поппером. Но есть и важное различие в их взглядах, различие, которое намечает иное решение проблемы научной рациональности.

Для "критических рационалистов" надежда на достижение цели науки связана с неукоснительным следованием "правильной методологии". В этом смысле их симпатии на стороне методологического абсолютизма. Ньютон-Смит предлагает вариант "умеренного рационализма". "Умеренность" состоит в том, что рационалист должен отказаться от веры в единственность и абсолютность своей методологии, а правильность методологии сверять по достигнутому прогрессу в науке: если прогресс (повышение степени правдоподобия научных суждений) достигнут, это оправдывает методологию. Таким образом, рациональная модель объяснения научных изменений, предлагаемая умеренным рационализмом, заключается в том, что между методом науки и повышением степени правдоподобия научных суждений устанавливается коррелятивная связь. "Вместо единственной модели мы предполагаем последовательность моделей, каждая из которых представляет принципы сравнения, действующие в течение некоторого промежутка времени. Можно было бы усилить этот динамизм, предположив то, чего я не предполагаю, а именно предположив эволюцию целей науки. Если изменяется метод, то мы нуждаемся в модели, представляющей этот процесс. Общий контур такой модели очерчивает различие между предельным критерием превосходства одной теории над другой и факторами, которые управляют выбором теории, прежде чем этот критерий дает какие-либо результаты. Предельный критерий, учитывающий далекую перспективу успешных предсказаний, управляет через механизм обратной связи эволюцией других факторов... В конечном итоге мы надеемся... усовершенствовать наши представления о мире, усовершенствуя те способы, посредством которых мы выбираем между теориями"45.

Итак, "умеренный рационализм" отказывается от "статических" и прибегает к "динамическим моделям" научной рациональности. Это означает - если выделить основную мысль Ньютон-Смита - что вопрос о рациональной модели объяснения научных изменений ставится на историческую основу: изменились темпы или характер продвижения к более высоким степеням "правдоподобия", то есть цель науки отодвинулась или ее очертания стали менее четкими, значит, то, что ранее представлялось рациональным в действиях ученых, уже не может безоговорочно признаваться таковым; но если, напротив, налицо "прогресс", то происшедшие изменения, новации метода или просто учет самых различных "факторов, управляющих выбором теории", должны укладываться в новую модель рациональности.

Это рационализм, признающий свою зависимость от реальной практики науки, от исторических условий, в которых эта практика имеет место. Рационализм, который заключает альянс с методологическим прагматизмом, так или иначе вынужден отдавать дань релятивизму46.

8. Р. Рорти: отказ от дилеммы

"абсолютизм-релятивизм"

Прагматистская стратегия решения проблемы научной рациональности в последнее время вновь становится популярной в современной философии науки. Особое звучание она приобретает в связи с распространением постмодернистских идей. Надо отметить, что постмодернизм, претендующий сегодня на лидирующую роль в философии, во всяком случае привлекающий к себе большое внимание, в особенности тех, кто разочарован в возможностях классических философских традиций ответить на самые жгучие вопросы современной жизни, в сфере философии науки не стал чем-то оригинальным и, по сути, является только отголоском классического прагматизма Ч. Пирса, Д. Дьюи и У. Джемса, идей Л. Витгенштейна, "историцизма" Т. Куна и С. Тулмина, "анархизма" П. Фейерабенда. Правда, этот отголосок усилен резонансом в более общем мировоззренческом контексте.