Раубриттер

После того, как все разбрелись, он садился со своими офицерами

на коней и ехал по ночному Малену к резиденции графа. Ехал и все

еще улыбался, вспоминая веселый вечер. Да, он потратил кучу

денег на него, да и черт с ними, денег у него дома мешки стоят.

Главное, что теперь, если герцог фон Ребенрее решит собрать

здесь, в Малене, ополчение, мало кто из местной роты

ландскнехтов встанет под его знамена. Не пойдут солдаты против

собрата. Ну, во всяком случае, не все.

Он поймал какого-то лакея, что еще не спал, и потащил к себе в

спальню, чтобы тот помог снять ему сапоги, за что лакей был

премирован талером от щедрот зятя графа. Естественно, они

немного пошумели, роняя на пол и меч, и сапоги, и стул еще, чем

разбудили госпожу.

Госпожа фон Эшбахт выразила недовольство, что господин фон

Эшбахт ее будит посреди ночи. Но сделала она это зря, так как

господину фон Эшбахту была плевать на ее недовольство. И он, узнав, что она не спит, сообщил ей, что намерен взять то, что

принадлежит ему по праву, если даже госпожа фон Эшбахт и будет

тем не довольна. Госпожа фон Эшбахт пыталась отказаться от

чести, сказав, что это ей не по нарву и что она хочет спать. Но

господин фон Эшбахт сообщил ей, что ему все равно, что она

сейчас хочет, пусть она даже спит, если ей так будет угодно, а он

будет делать то, что ему советовали господа ландскнехты Его

Величества из Южной роты Ребенрее. Госпожа фон Эшбахт

поинтересовалась, что же посоветовали господину фон Эшбахту его

дружки и собутыльники, бродяги и ландскнехты Его Величества. На

это господин фон Эшбахт отвечал ей, что добрые и набожные

господа-ландскнехты посоветовали ему как следует натянуть

графскую дочку на то, что другим человеческим дочерям по

сердцу, и он это сделает, даже если графской дочери это будет не

мило. И госпожа фон Эшбахт, услышав непреклонный тон

господина фон Эшбахата, смирилась с участью своей и принимала

его покорно, даже когда почувствовала, что от господина фон

Эшбахта несет, как от пивной бочки.

Уехать с рассветом, конечно же, не получилось. Начали грузить на

телеги все приданое жены, так телег не хватило. Пришлось в город

посылать людей для найма других телег. Мебель, посуда, спальные

принадлежности, одежда, материя, еда, вино. Мешки, тюки, телеги

— все это таскалось и пересчитывалось. Управляющий для этого

приехал из поместья графа, он сообщил Волкову, что скот и восемь

крепостных-дворовых, четверо каждого пола, положенные по

брачному контракту за Элеонорой Августой, уже направлены в

поместье Эшбахт.

— А деньги? — Спросил Волков, осматривая отличную медную посуду

для кухни, что укалываясь на телеги. — Когда мне передадут золото, что причитается за женой, и серебро ей в содержание?

— А про это мне не ведомо. — Заявил управляющий. — То не ко мне, то

к молодому графу, я только за скот, крепостных и другое грубое

имущество отвечаю.

Кавалер пошел разбираться, а Теодор Иоганн, Девятый граф фон

Мален, его не принимал. Граф почивать еще изволил. А юная жена

графа сообщила, что он может так и до обеда проспать.

Раз речь шла о золоте, ни о какой вежливости и манерах кавалер и

думать не желал. И он зло сказал лакею:

— Ступай, проси графиню графа будить, скажи, что мне ждать до

обеда недосуг, желаю отъехать я скорее.

Лакей ушел и вернулся, сообщив, что граф его примет.

Но ждать пришлось почти час. Уже все было погружено, серебряный сервиз, шубы и все-все-все было посчитано, уложено и

привязано, прежде чем молодой граф вышел к нему в приемную

сам. Граф был в домашнем платье, то ли он так к кавалеру, как к

родственнику, вышел, то ли демонстрировал пренебрежение.

Они сухо раскланялись, фон Мален положил кошель на стол, опять

же не в руку отдал.

— Серебро, что в приданое сестер обещано, она уже взяла. —

Сообщил граф с видимым высокомерием, — золото тут.

— Тут? — Удивился Волков, указывая перстом на кошелек. Не таков

должен был быть кошель, в котором лежали шестьсот гульденов.

Это он знал наверняка, у него в телеге под охраной Увальня и

Максимилиана лежали два мешка золота.

— Тут сто шесть монет, что полагаются в приданое за моей сестрой. —

Ничуть не смутившись, отвечал граф. — Остальное получите позже.

Граф кивнул ему, полагая разговор законченным.

Волков взял тяжелый кошель, подержал его на руке, он не

собирался уходить:

— Соизвольте назвать дату, когда я смогу получить остальное, господин граф.

— Я сообщу вам дату позже. — Уже с раздражением сказал фон

Мален.

— Прошу вас с этим не затягивать, — почти с вызовом отвечал ему

Волков, — я нуждаюсь в деньгах, так как собираюсь строить замок

для вашей сестры.

— Я очень счастлив за мою глубоко любимую сестру, — едко сообщил

граф.

Волков был рад, когда ему сообщили, что госпожа фон Эшбахт уже

идет. Он хотел побыстрее ухать к себе из этого большого и старого

дома, который совсем не казался ему гостеприимным. Карета была

подана ко входу. Он стоял рядом с ней, ждал жену.

Элеонора Августа вышла из дому не одна. И были с ней вовсе не ее

братья. С ней была все та же ее служанка и подруга Бригитт Ланге.

Красивая женщина по возрасту чуть старше Элеоноры. То, что она