Раубриттер (IV.I - Animo)

Гримберт набрал полную грудь морозного сальбертранского воздуха. В сочетании с горячими крупинками бензедрина в крови это помогло ему взбодриться и даже найти силы для улыбки.

- Ты прав, Вальдо. Это не ходовые испытания. Скорее…

- Охота, - внезапно произнес Аривальд, - На счет этого ты, кажется, не соврал. Я же вижу, как ты ведешь машину, где останавливаешься, в каких режимах осматриваешь окрестности… Я бы сказал, ты что-то ищешь, Грим. Не пора ли бы твоему старшему пажу узнать, что, пока твоя горячая голова не заработала нам больше неприятностей, чем мы вдвоем сможем расхлебать?

***

- Когда это нам приходилось ввязываться в неприятности, Вальдо?

Аривальд задумчиво счистил пальцем кусок приставшего к лобовой броне «Стража» лишайника.

- Всякий раз, когда ты в очередной раз начитаешься рыцарских романов и бросишься очертя голову утверждать справедливость и вершить рыцарские подвиги. Это всегда причиняет нам ужасно много проблем, Грим.

Гримберт стиснул зубы.

- Да ну?

- Так это не ты месяц назад ты вместе с «Убийцей» едва не сверзился в гранитный карьер, пытаясь найти мощи Святого Франциска, укрытые в тайнике согласно достоверным слухам?

- Это были не слухи, дурак! К тому же, мы нашли кость!..

- Нашли, - сдержанно согласился Аривальд, нехорошо щурясь, - И я благодарен судьбе за то, что мы вышвырнули ее в овраг по моему настоянию, а не продемонстрировали епископу. Иначе с этого дня Святого Франциска на всех иконах пришлось бы изображать с телячьим хвостом!

- Слушай, Вальдо…

Но заставить старшего пажа замолчать было не проще, чем подавить малокалиберными колотушками бронированный крепостной капонир, кроющий беглым огнем и прикрытый эскарпами.

- Это не ты ввязался в баронский спор из-за мельницы прошлой весной?

- Я мог разрешить их спор!

- Смею думать, он разрешился бы сам собой после того, как озверевшие бароны уложили бы твоего «Убийцу» прямым попаданием трехдюймовки и выпили мировую на его дымящихся руинах.

- Я не…

- А не ты ли, позволь спросить, оказал помощь странствующему рыцарю без герба, которого мы обнаружили под Сантеной в прошлом году?

- Имей хоть малейшее уважение к рыцарскому сословию, мерзавец! – процедил Гримберт, - Рыцарская честь требует оказывать помощь собратьям в любой ситуации!

- Ты не рыцарь, - мгновенно отозвался Аривальд, точно только того и ждал, - Ты станешь рыцарем в лучшем случае года через два или три, если прежде не успеешь выкинуть какой-нибудь особенно дурацкий номер. Ты поделился с ним топливом и снарядами. Без сомнения, благородный поступок. Вот только твой собрат оказался бродячим раубриттером, грабящим окрестные села и купеческие караваны. Твоя вера в рыцарские идеалы стоила Туринской марке самое меньшее тридцать живых душ.

- Я стану рыцарем, - отчеканил Гримберт, пытаясь совладать со злостью, точно та была кипящим маслом в системе охлаждения «Убийцы» - Не через два или три года, а очень скоро. Даже быстрее, чем ты думаешь. У меня будет настоящий доспех, не этот учебный болван. Я назову его «Золотой Тур». А ты, Вальдо, станешь моим кутильером, главным оруженосцем. Но если ты против, скажи сейчас, я отпущу тебя, чтобы ты мог вернуться в свой родовой свинарник, заниматься настоящей работой!

Аривальд не обозлился в ответ. Только вздохнул, но один лишь этот вздох сделал его еще старше Гримберта на несколько лет.

- Грим, ты… - он несколько секунд промолчал, собираясь с мыслями, - У тебя светлая голова, но черт побери... Очень уж странным образом она у тебя устроена! Нельзя уповать только лишь на рыцарскую отвагу, забывая про все прочее. Про подготовку, планирование, трезвый расчет…

Он и покровительственный тон этот, небось, репетировал, с отвращением подумал Гримберт, ощущая легкое онемение в пальцах, как во время нейро-коммутации.

- Планирование, расчет… - повторил он за Аривальдом, не скрывая отвращения, - Вот, значит, какое оружие ты выбираешь! Отлично! Очень хорошо!

Он хотел было повернуться к своему доспеху, но Аривальд осторожно взял его за плечо. Худощавый, бледный, он не обладал достаточной силой, чтобы задержать его, однако при этом оставался той силой, с которой приходилось считаться.

С которой Гримберт привык считаться за несколько лет.

На которую он всегда мог положиться.

- Расчет – это инструмент торгаша, а не рыцаря, - негромко произнес он, - Ты так этого и не понял, Вальдо. Рыцарь бьется не из расчета, не потому, что его вычислители определили выигрышную комбинацию и правильный вектор атаки, который дарует ему девяностопроцентную вероятность победы. Он бьется потому, что так велит ему его внутренних дух. Его рыцарская честь. А честь невозможно обсчитать со всех сторон, как отрез шелка для выкройки, чтобы пошить себе штаны. Ее нельзя обернуть в формулы, потому что тогда она потеряет свой смысл.

- Разум дан нам для того, чтобы им пользоваться, - уверенно возразил Аривальд, - Везде, где мы можем найти ему применение. Если рыцарь не будет использовать разум на поле боя, он… Да это же нелепо, наконец! Это будет какое-то сущее лесное животное, которое сражается без всякого смысла и расчета…