Рауит

Вдруг чья-то рука схватила меня за запястье, это был Киртол. Он вытащил меня из воды, и мы оба оказались лицом к лицу с медведем. Киртол не дрогнул, когда зверь почти вплотную приблизился к нему. Резким движением он схватился за клинок, чье лезвие через мгновение оказалось в груди у медведя. Через секунду меня облило горячей кровью, когда Киртол достал свой клинок из тела умирающего животного.

– Вставай, – раздался внезапно голос Хасота.

– Быстро же мы на этот раз справились, – произнес Киртол, смывая кровь со своего клинка в реке.

Когда лезвие избавилось от красных пятен, клинок отправился назад на крепление на поясе. Киртол повернулся ко мне и улыбнулся, а до меня стало доходить, зачем они взяли меня с собой.

– А он меня удивил, – произнес приближающийся Рэмса.

– Меня тоже, – послышалось от Хасота.

– Вы использовали меня как приманку? – спросил я, глядя на свои окровавленные руки.

– Ну, извини. Зато твое присутствие нам очень помогло, – продолжил Хасот.

– Умойся. Все лицо в крови, – сказал мне Рэмса.

И правда, не только лицо, я весь был в крови. Меня облило с головы до ног, а запах въелся в каждую клетку моего тела. Новый для меня железный запах. Я погрузился в воду с головой, задержав дыхание. Течение было неслабым и уносило на волнах кровавые вихри, которые срывались с моего тела. Вынырнув, я начал тереть наиболее испачканные участки кожи, пока кровавые пятна не стерлись. Потом снова погрузился под воду, чтобы смыть оставшееся с лица.

Рана на моей шее снова открылась, но из-за холодной воды я не сразу это заметил. Но когда я вылез из воды, это заметил Киртол.

– У тебя кровь, – сказал он мне.

– Вот черт! – воскликнул я.

Осмотревшись вокруг, я заметил в траве широкие сердцевидные листья. Сорвал один и прижал к ране, пытаясь остановить кровь. Пригодилась повязка, которая была у меня на запястье, я завязал ее снова на шее, зафиксировав лист, и надеялся вернуться назад, не потеряв по дороге сознание.

– А ты крепче, чем я думал, – произнес Рэмса.

Тем временем Киртол, заметив, что я побледнел, подошел к мертвому медведю, достал клинок и разделал грудную клетку, повалив зверя на спину. На моих глазах он достал сердце, еще горячее сердце зверя.

– Пей, – сказал Киртол, протянув только что вырванный из груди орган.

– Пей, – повторил Рэмса.

Они заставили меня выпить медвежью кровь прямо из его же сердца. Я чувствовал ее тепло в своем горле, потом это тепло поглотило все тело. Я горел, меня накрыло новое для меня ощущение, заставившее сердце биться быстрее, мои губы испачкались. В каком-то смысле они меня так начали посвещать в свой образ жизни.

Мы вчетвером отправились обратно, неся труп медведя. Он оказался легче, чем я думал. Его мокрая шерсть пахла чем-то странным, когти были крупные и острые, глаза я решил закрыть, что немного удивило остальных.

Я начал лучше ориентироваться в лесу, начал замечать больше вокруг себя. Я слышал пенье птиц и мог определить, где они примерно находятся. Мои ступни стали привыкать к земле, по которой приходилось передвигаться босиком. Стало легче выносить окружающую обстановку, в которой я переставал быть чужим.

Наши тени почти исчезли, был примерно полдень. Впереди послышались голоса и треск костра. Через несколько минут мы сбросили с себя тело зверя на камни рядом с рекой. Там нас уже ждали, Мэфую стоял и смотрел на волны, а рядом сидела Оанту.

– Удачно на этот раз поохотились, – произнес Мэфую.

– Аорин оказался крепче, чем мы думали, – сказал недовольно Хасот.

– Раз так, он может получить тень, – продолжил Мэфую.

– Он все-таки нашел себя, – послышалось тихое высказывание Оанту, которая опустила ноги в реку.

Мы с Рэмса отправились что-нибудь поесть, а Киртол и Хасот остались с Мэфую. Им надо было что-то обсудить. Одежда на мне почти высохла, но на ней остались кровавые разводы. Мне хотелось встретить Суури, чтобы она перевязала мою шею.

Когда мы с Рэмса доели свое мясо, я отправился дальше осматривать окрестности. Я нашел место, где расположилось кладбище. В моих мыслях сразу появились воспоминания о том дне, когда я в последний раз посетил могилу матери. Только здесь не было имен с датами, только камни, большинство из которых заросли вьющимися растениями и мхом.

Я присел на крупный валун, желая побыть один и собраться с мыслями. Летнее солнце согревало мою кожу, появилось странное спокойствие. Осознавая, что теперь я сам за себя, я понимал, что авторитет моего отца мне не поможет. Надо было бороться самому, но ведь этого я и желал в последние годы. Идти по жизни самому, добиться чего-нибудь без помощи своей небезызвестной фамилии.

Некоторое время я сидел, уставившись в одну точку. Еще через некоторое время я так погрузился в себя, что даже не заметил, что рядом со мной сидит Суури. В ее руках были лисья и новая повязка, она пришла перевязать мою шею, но так вышло, что она сама о чем-то задумалась. Ветер трепал ее зеленые волосы, а ее лицо не выдавало никаких эмоций.

– Тебе надо к Мэфую, – наконец-то сказала она.

– Понятно, – ответил я, уставившись на нее.

– Мне надо поменять тебе повязку.