Равиен, дорога обратно (СИ)

— Он маг, а значит, будет тянуть вашу силу и убьёт!

Я от возмущения даже не сразу придумал, что сказать.

— Да с чего ты решил?! — выдохнул наконец я.

— А с того… Ну, соври ещё, что маги не пьют силу оборотней? Пьёте же?!

Я уже начал произносить заученные фразы, что мы живём в симбиозе и всегда заботимся о своих питомцах, за что они из благодарности делятся с нами силой… Но перед глазами внезапно возникло израненное тело кота. Какой тут симбиоз? Я вот свою только пинал иногда, потому что сама нарывалась!

— Дети, идите, поиграйте в другом месте, — раздался спокойный мужской голос за спиной.

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. На меня с улыбкой глядел морщинистый, сильно загорелый старичок с очень любопытным цветом волос — каштановые с тёмно-зелёными прядями. А на висках — седина, как у моего деда. Малышня тут же растворилась, а дедуля протянул мне ведро с ягодами и большое яблоко:

— Завтракайте, юноша, и не обижайтесь на Гейлле. Когда-то она была великой травницей и очень хорошим человеком. Да… и потрясающе красивой женщиной, — старик грустно вздохнул и закрыл глаза, наверное, вспоминая. Я же представить эту грымзу красавицей и хорошим человеком при всём желании не смог, так что с хрустом впился зубами в сочное красное яблоко. — А потом случилось это несчастье… такое несчастье…

Дедок опять развздыхался и посмотрел на меня с укором, словно это я был виноват в произошедшем. Ну, я понимал примерно, про какую он беду, но пять сотен лет назад меня ещё даже в проекте не было. Поэтому я безо всяких угрызений совести вытер с подбородка сок от яблока и засунул руку в ведро с ягодами.

— Мир позвал вас, магов, чтобы помочь своим детям подняться выше. И поначалу так и было. Гейлле просто светилась от счастья рядом с мощным майридзуном, — «вымирающий сейчас вид оборотней, превращающихся в зубров», — вспомнил я цитату из учебника природоведения, быстро пережёвывая тающие во рту сладкие ягоды. — Он был вожаком стада и очень сильным альфой. В их союзе возможности обоих возросли настолько, что Гейлле удалось разбудить уснувший разум деревьев. Тогда мы осознали себя после долгих веков сна, — старик устало улыбнулся и сел на землю, прислонившись спиной к стене сарая, до которого я утром не дошёл лишь несколько метров. Я плюхнулся рядом и снова вгрызся в ароматное, с легкой кислинкой яблоко. — А потом пришла большая беда… Сила у Конти исчезла очень быстро, и он уже не мог быть равным с Гейлле. А она выпила своего любимого до дна за считанные месяцы… и так и не смогла пережить этого горя. Мы сначала не поняли, а потом стало слишком поздно. Гейлле сошла с ума.

Я попробовал изобразить на лице сочувствие, при этом закидывая в рот очередную горсть сладких, почти сахарных, ягод.

— Тогда многие сильные маги потеряли вместе с возлюбленными ещё и разум. Вот, например, брат Гейлле, он часто приезжал сюда со своей женой, но в последний раз… В последний раз он был совсем не в себе… И один.

Сглотнув, я покивал, всем видом выражая соболезнования. Интересно, дедуля знает, что потом этого самого Билле Гара сожгли на костре заживо? Ну, я абсолютно уверен, что Билле — это и есть брат Гейлле. Фамилия одинаковая, к тому же спятил, как и сестричка. Ну, и напоследок письмо сестре с текстом пророчества… Всё сходится.

Я задумчиво укусил яблоко ещё пару раз и вопросительно уставился на старика, держа в руках огрызок. Не будь этого древнего чудика рядом, не задумываясь, выбросил бы в кусты, но при старичке было как-то неприлично. Но он махнул рукой как раз в сторону кустарников: «Птички доклюют».

— А что за девчонки крутились вокруг меня? — спросил я, заедая кисленькое яблоко сладкими ягодами.

— Занга и Ганга? Ты не узнал? — дедок хитро улыбнулся и посмотрел на меня, ожидая, что я поиграю с ним в «угадайку». Я задумался. Потом вспомнил, что он мне тут про разбуженных от векового сна рассказывал, и слегка дрогнувшим голосом произнёс:

— Цветочки?! Колокольчики?!

— Бинго! — выдал старик странное слово, очевидно означающее, что я прав, судя по его довольному лицу. — Именно колокольчики. А кто, по-твоему, я?

Снова минуту размышляю, изучая коричневую старческую кожу и, главное, цвет волос.

— Кагхни?

— Да, мой мальчик, я один из самых долгоживущих деревьев. Но, к сожалению, срок моей жизни подходит к концу.

Старик сказал это так, будто вовсе не печалится по этому поводу. Хотя мой дед тоже уже достаточно спокойно говорит о своей смерти, с какой-то даже грустной улыбкой, очень напоминающей улыбку старого кагхни.

— Это вам ещё жить и решать проблемы… Мальчик, я дам тебе один совет…

Я пожал плечами. Дедуля тоже любит давать мне советы: обычно это стандартные истины, красиво завёрнутые в лёгкий налёт пафоса. Старик с усмешкой взглянул на меня и вытащил из кармана две морковки. Одну положил рядом с собой, а вторую протянул мне:

— Попытайся отнять.

Я рванул морковь на себя, но ничего не получилось. Старичок оказался крепким не только с виду. Потянув посильнее, я упал, но упрямый овощ не покинула рук улыбающегося кагхни.

— Попробуй схитрить, — посоветовал мне он.