Равнение на президента!

– Ну?! Я бы сказал, что вы в данном случае еще хуже. Сами в свое время родину не защищали и сына своего от этой обязанности откупаете. Вы представляете, если я скажу кому-нибудь, что вы предлагали мне деньги за то, что я, так сказать, отмажу вашего сынка?

– Так вы взяли эти деньги!

– Это кто сказал? – не унимался Петр Валерьевич, продолжая давить на депутата. – Вы вот видели, что я деньги ваши брал?

– Видел! – взвизгнул Звонарев.

– А я не видел, – спокойно ответил Петр Валерьевич. – Еще двадцать тысяч, а потом, может быть, мы начнем поиски вашего запропастившегося мальчика.

– У меня нет с собой сейчас этой суммы.

– Ну? Ха-ха-ха! – Стойлохряков опустился довольный в собственное кресло. – Это ж мелочь – съездить до Самары, взять денег и вернуться. Вот давайте, скажем, через три часа. Вы приезжайте, а я пока тут вашего сынка поищу. Глядишь, папка приедет – и сынок его ждет. Как все здорово!

Раскрасневшийся от злости папан вылетел из штаба, сел в свою «Нексию» и умчался в город.

Резинкин, наблюдая за тем, как машина идет по ледяной корке, прошептал:

– Шипованная. Хорошая обувь, и тачка ничего.

Валетов, сидя в сугробе, наблюдая за без остановки работающим Простаковым, поделился несколько иными соображениями:

– А вот Леха наш, он может вместо машины быть.

Простаков тут же остановился, подошел к мелкому и вынул его из снега, вручил лопату и посоветовал ему немедленно начать пародировать небольшую снегоуборочную машину. Валетов отбрыкался от младшего сержанта и с обидой в голосе произнес так, чтобы это слышали все:

– Че, здоровый, ты немерено поднялся, заставляешь хилых и немощных трудиться. А сам че теперь будешь – сопли стоять жевать? Тебя, смотри, природа какой дурью наградила, и не надо ее просто вот так вот разбазаривать в долгом простое, угнетающем здоровье. Ты все время в движении должен находиться, только тогда ты здоровым и останешься. Вот ты мне скажи, охотиться, наверное, каждый день ходил?

– Ну почти, – согласился Леха.

– Ну так поэтому ты здоровый и вырос, что ты свежим воздухом дышал и постоянно двигался. Так что ты лучше не прекращай работать, а то потом, лет через десять, станешь такой же, как я. Да нет, – тут же поправился Валетов, – через десять лет я тебя просто завалю, потому как ты станешь даже меньше меня в два раза, понял? Будешь как младенец, и кости у тебя будут хрупкие, и пузо вперед, и кожа желтая.

– Да ну тебя, – не поверил Леха, но все же снова вернулся к работе.

Резинкин, слушая всю эту галиматью, лежал, сотрясаясь от смеха.

* * *

Звонарев вернулся обратно в Чернодырье с запрошенной комбатом суммой. Отдав деньги, он нетерпеливо постучал пальцем по столу:

– Ну так давайте мне мальчишку моего, террористы.

Комбат, качая головой, положил денежки в стол и снял трубку полевого телефона. Называя позывные, он наконец добрался до старшего лейтенанта Бекетова.

– Ну че, все нормально? – спросил комбат.

– Все нормально, – ответил старший лейтенант.

– Давай его сюда.

– Кого «его»? – не понял Бекетов. – Мы никого не забирали.

Стойлохряков очень постарался не меняться в лице во время разговора.

– Ну, ладно. Давай-давай, – приветливо продолжил он.

Но старший лейтенант то ли играл с ним в злые игры и не хотел стать командиром роты, что вряд ли, то ли же на самом деле случилась некая заминка, и этого Павла Игоревича придется искать, потому как он делся просто-таки из-под носа у разведчиков. А они должны были, между прочим, перехватить его непосредственно в приемной у дверей кабинета комбата. И что же получается? Что взяли пацана и не довели его до Бекетова? Не может быть такого!

Стойлохряков слушал в трубку высказывания старшего лейтенанта о том, что ему никто никаких людей не приводил. Стойлохряков не выдержал:

– Ну ты выделял парней на дело?

– Выделял, – согласился старший лейтенант.

– Ну и где они?

– Вернулись ни с чем – сказали, что никого не было, из кабинета из вашего никто не выходил.

– Да вы что там, вашу мать! – взъерепенился Стойлохряков и бросил телефонную трубку.

Звонарев вскочил на ноги.

– Я вас под суд отдам! Где мой ребенок?

Комбат закурил.

– Спокойно, папаша, не надо плакать. Все сделаем, найдем твою дитятю.

– Вы тут все террористы, преступники, а вам еще оружие доверили!

– Ага, – согласился Петр Валерьевич. – Природа нам доверила член, бабы – грудь, а правительство – автомат. Так и живем. И если какой-либо из этих пунктов по жизни не выполняется, то быт настоящего солдата, находящегося в казармах на постое, становится невыносимым.

– Верните ребенка! – кричал отец.

– Успокойтесь. – Комбат распорядился, чтобы папе налили еще чайку, а сам вышел на крылечко в одной форме.

Несмотря на минус десять и большую влажность, он простоял на крыльце несколько минут, размышляя над сложившейся ситуацией и разглядывая, как химики справляются со снежными завалами. Как говорится, человек любит наблюдать три вещи: как течет река, горит огонь и работают другие. Ни огня, ни реки не было, а вот с работающими солдатиками у Стойлохрякова в батальоне все было в порядке.

Комбат докурил сигаретку, подошел и аккуратно бросил бычок в урну.

– Валетов, ко мне!