Равняться на Путина!

Что такое суверенитет, если это не свобода народов? Что такое французский суверенитет, если это не свобода Франции и французского народа? Можно ли упрекать нас за то, что мы боремся за свободную Францию? За свободную Францию. Я думаю, что нельзя. Конечно. Даже если маастрихтские и шенгенские соглашения не были подписаны втроем, как указывает их название, запросто могло бы быть и так. Как, на самом деле, не провести сегодня параллель с антиреспубликанским захватом и разрушением французского суверенитета, согласованным с нашими правыми и левыми правительствами, жертвой которого стал наш народ? Суверенитет — это, прежде всего, свобода принимать свои собственные законы. Суверенитет, как говорит Конституция нашей Республики, это правление народа в интересах народа. Совершенно очевидно, что мы больше не распоряжаемся нашим суверенитетом, Потому что основная часть законотворческой деятельности заключается в послушном переписывании европейских директив. Парламентское стада занимается только тем, что следует по дороге, которую ему указывает его новый хозяин. Где же суверенитет, когда у нас больше нет ни законодательной свободы, ни юридической свободы, ни монетарной свободы, ни бюджетной свободы? Сегодня все больше и больше рабочих, чиновников, безработных, сельхозработников, ремесленников, коммерсантов или пенсионеров, миллионы французов поворачиваются к нам, чтобы сказать избавьте нас от рабства, разбейте наши цепи, освободите нас! Конечно, все эти французы поняли, что Франция должна освободиться от европейского союза, который только ослаблял нас и ограничивал нашу свободу. Все эти наднациональные инстанции, которые принесли столько несчастий миру, в первую очередь МВФ, не должны больше устанавливать закон во Франции.

Эпоха технократов, лоббистских кабинетов, коррупционеров у власти, анонимных судей, купленных экспертов и рецидивистов конфликтов интересов должна закончиться. Нет более опасной уступки в вопросах суверенитета, чем территориальная, потому что она оставляет страну на милость оккупации, внешнего вмешательства, и так без конца. Сегодня мы больше не контролируем наши границы, потому что, ликвидировав наши национальные границы, мы доверили территориальную целостность Франции и Европы организации под названием Фронтекс. Поскольку только что мы говорили об анонимности, я задаю вам вопрос: «Знают ли французы, что такое Фронтекс?» Конечно, нет. Необходимо сломать систему, чтобы реконструировать ее. На самом деле, моя позиция, и вы это поняли, заключается в том, что Европейский союз — это как СССР, он не подлежит реформированию. Поскольку он построен на идеологии, на догмах, глобальных идеях. Эта большая идея заключается в передаче национального суверенитета, в доминировании европейского права над национальным правом. И это ставит под большое сомнение саму демократию, раз уж мы об этом говорим. Где демократия в стране, когда у французов отняли возможность принимать решения о том, кто въезжает на нашу территорию — у нас больше нет территориального суверенитета, мы не можем больше адаптировать нашу валюту к нашей экономике, у нас больше нет бюджетного суверенитета. То, что вы говорите, я это слышу более 20-и лет: Европа не работает, значит, нужно еще больше Европы.

Корреспондент: Какой бы вес имела сегодня Франция, такая на сегодня маленькая страна в демографическом плане, перед таким гигантам, как Китай?

М.Л.П.: Нет, Франция — это не маленькая страна, это большая экономическая держава.

Корреспондент: По сравнению с Китаем…

М.Л.П.: Нет, это неправда, это большая держава, но которая лишена рычагов своего могущества. Если на сегодня США настолько могущественны, это в том числе потому, что у них есть чрезмерная привилегия печатать доллар. Это вы хорошо знаете.

Корреспондент: Но в США сейчас дефляция и огромный госдолг, Марин Ле Пен.

М.Л.П.: Послушайте, есть страны, которые себя чувствует намного лучше нас, больше или меньше по размеру, более населённые, менее населенные и так далее, и так далее. Это не проблема размера. Эта проблема адаптации валюты к нашей экономике. И я не считаю, что Франция — это маленькая страна. Наоборот, я считаю, что у Франции есть необычайные преимущества, но проблема в том, что эти преимущества не используется, потому что они были убиты идеологией евро.

Корреспондент: Николя Саркози в четверг выскажется о кризисе в Европе перед лицом кризиса, с идеей лучшего распределения экономических суверенитетов между европейскими странами. Не является ли это наилучшим решением, поскольку мы являемся частью Европы, чтобы мы были сильнее объединены?