Равняться на Путина!

М.Л.П.: Я говорю, что меры жесткой экономии — это лекарство, которое убивает пациента. Именно так. Пациент болен, а мы собираемся дать ему смертельные лекарства, или в каком-то смысле обескровить его. Но это большая ошибка, потому что все меры, которые мы сейчас принимаем, сводятся к повышению налогов и снижению доходов. Все это замедляет экономику. Более высокие налоги душат экономику, она хуже развивается, становится меньше поступлений в бюджет, растет дефицит, растут долги, и мы приходим к тому, с чего начали: к повышению налогов. Это порочный круг, который, в конце концов, разрушит французскую экономику.

С.Ш.: Я так понимаю, что французов раздражают не только меры жесткой экономии. Сотни тысяч людей вышли на улицы в знак протеста против принятого парламентом закона, разрешающего однополые браки и усыновление детей гомосексуальными парами. Закон принят, он вступил в силу, протесты утихли. На этом все?

М.Л.П.: Нет, протесты еще до конца не утихли. Теперь французы должны избрать во власть более подходящих людей, которые обязались пересмотреть закон о гомосексуальных браках и усыновлениях. В случае с союзом за народное движение мы видим весь цинизм французских правых, которые протестовали и произносили громкие речи, но когда закон вынесли на голосование, они мало сделали, чтобы его изменить. Думаю, что если на это есть воля народа, то мы должны пересмотреть этот закон, и я пообещала это сделать.

С.Ш.: Если бы вы стали президентом, то вы бы поменяли бы этот закон?

М.Л.П.: Конечно, я бы отменила это решение.

С.Ш.: Такая же тенденция наблюдается в России. Госдума принимает закон, запрещающий не только усыновление детей гомосексуальными парами, но и закон против гей-пропаганды, чтобы то не значило. А вы как собираетесь одновременно защищать традиционные ценности и права сексуальных меньшинств?

М.Л.П.: Послушайте, мы движемся в правильном направлении. Это значит, что интимное должно оставаться интимным. Половая жизнь человека, его половые предпочтения относятся к сфере интимного. Но в проведении пропагандистских кампаний на эту тему нет смысла. Я хочу сказать, что это относится к личной жизни, к тому, что происходит дома. Люди вольны поступать так, как им позволяют нравственные принципы, если только это не противоречит закону. Но рекламировать это в школе, как у нас во Франции? Теория Гендера пришла к нам прямиком из США, впрочем, как и многие другие сомнительные вещи. Сегодня главный синдикат учителей во Франции настаивает на том, чтобы наши шестилетние дети изучали книгу под названием «Папа носит платье». Скажу прямо, родители недоумевают, что это за абсурд? Так что давайте пересмотрим все, что относится к свободе морали, половой, и, следовательно, частной жизни. Это не должно быть делом общественности. Так все выходит очень просто, не правда ли? И так каждый сможет жить счастливо.

С.Ш.: Мог бы гей быть членом вашей команды?

М.Л.П.: А так и есть. Вокруг меня немало гомосексуалистов, и я не вижу в этом проблемы. Но они не выставляют свою ориентацию напоказ, никак ее не пропагандируют, никого, ни в чем не убеждают, потому что осознают, и совершенно правильно, что все это относится к интимной сфере, а не к политической.

С.Ш.: Активная дискуссия ведется по вопросам иностранного вмешательства в местные конфликты. Я знаю, что вы поддержали интервенцию в Мали, но назвали ситуацию в Ливии катастрофой. Сейчас возможна интервенция в Сирию. Как вы определяете, какое вмешательство оправдано, а какое нет?

М.Л.П.: Все предельно ясно. Во-первых, Франция и Мали много лет сотрудничали, и легитимное Правительство Мали попросило нас вмешаться в связи с усилением исламистских террористических группировок, которые вели себя агрессивно и даже убивали людей. Так мы оказались в уже знакомой ситуации, когда дружественная страна подверглась нападению и просит прийти на помощь. И мы пришли на помощь. Непоследовательно в поведении французских лидеров то, что они воюют с исламистами в Мали, но поддерживают их в Ливии и в Сирии. Это совершенно непоследовательно. А я полностью последовательна. Я считаю, что угроза исламского фундаментализма ужасна, и что в двадцать первом веке мы вновь столкнулись с проблемой тоталитаризма. В двадцатом веке были коммунизм и нацизм, а сегодня исламизм и глобализм. С одной стороны тоталитаризм религиозный, с другой стороны — торговый. И я борюсь с этим, но я борюсь с этим везде и в Мали, и в Ливии, и в Сирии.

С.Ш.: Олланд и Камерон действуют единым фронтом против намерения ЕС не допустить оружейных поставок сирийским повстанцам. Это шаг к интервенции? И чем это вообще может обернуться для Франции?