Равника

— Ещё более безрассудна, чем его предыдущая уловка? — недоверчиво поинтересовался Ворел.

— На самом деле, да, — признался Раль. — Но это может быть наш единственный шанс.

— Ну ладно, — вмешался Джейс, не дожидаясь, пока толпа расколется на препирающиеся фракции. — Семь целей — или шесть, если принять, что сражение с Боласом мы отложим на потом. Чтобы достичь их, я предлагаю разделить наши силы.

Гомон вспыхнул с новой силой, и в нём вовсе не слышалось воодушевления. Один мироходец, незнакомый Гидеону авен, сказал: — Что, если нам просто сдаться? Отдать себя на милость Боласа?

Повернувшись к авену, Дак Фэйден возразил: — Не думаю, что Боласу свойственно милосердие. Возможно, ты этого не видел, но мироходец по имени Домри Рейд попытался сменить сторону и примкнуть к дракону. Его высосали первым.

Другая мироходка, с чёрными как смоль волосами и сияющими зелёными глазами, предложила: — Тогда давайте спрячемся. Рано или поздно Болас сам захочет уйти отсюда. Ему придётся приказать Баану отключить Бессмертное Солнце, и тогда мы все сможем сбежать.

Ворел, распаляясь всё больше с каждой минутой, прокричал: — И это твоё решение? Спрятаться и бросить Равнику на растерзание Боласу и его вечным? Это из-за вас, мироходцев, Болас пришёл сюда. Из-за вас Равника сейчас в опасности, — он повернулся к авену, — но знаешь, мне нравится эта идея. Может, если мы выдадим вам подобных, — насильно, если потребуется, — Болас насытится и оставит Равнику в покое?

— Болас никогда не насытится, — резко возразила Вивьен Рид.

— Это правда, — столь же резко добавила Самут.

— Ладно, допустим, — раздражённо ответил Ворел. — Но зарубите себе на носу: если вы, мироходцы, забьётесь в норы, пока Равника будет пылать в огне, не ждите помощи или сочувствия от её граждан и гильдий.

Гидеон, тем временем, погрузился в раздумья. Довод Ворела о том, что в бедственном положении Равники виноваты мироходцы, крепко засел у него в голове. Неожиданно для себя он повернулся к Джейсу и произнёс: — Возможно, нам и правда стоит сдаться.

Джейс, казалось, вот-вот рассвирепеет.

Вперёд вышла Самут: — Гидеон Джура. С твоей стороны очень благородно пойти на такую жертву. Но не забывай о судьбе Амонхета, — она повернулась к толпе, — Болас опустошил мой мир. Прямо сейчас жалкая горстка выживших ведёт неравный бой с чудовищами, которых Болас оставил после себя, чтобы истребить всех нас. Даже если Болас уйдёт, Равника уже не будет прежней.

— Болас. Никогда. Не насытится, — повторила Вивьен. — Из-за него от моего родного мира Скаллы не осталось буквально ничего. Дракон должен умереть.

В ответ на это раздались одобрительные возгласы — за которыми сразу же последовали неодобрительные. Всё рассыпалось на глазах.

— Ясно одно, — подала голос Лавиния. — Нам никогда не победить Боласа, если мы будем сражаться друг с другом.

— Слушайте, слушайте! — воскликнула Аурелия. — Участь Амонхета и Скаллы не должна постичь Равнику!

Гидеон, которого по-прежнему одолевали сомнения, заметил на себе пристальный взгляд стоящего в стороне Аджани. Леониец протянул ему руку. Гидеон взялся за неё и сошёл с трибуны. — Вспомни свою клятву, — сказал Аджани. — Клятву Дозора. Сдаться — это не выход, друг мой. Лучница права, и ты это знаешь. Такие, как Болас, никогда не бывают сытыми, и никогда не проявляют милосердия. Подобные чувства он считает признаком слабости, и любая попытка воззвать к ним лишь разожжёт его аппетит.

Поразмыслив, Гидеон кивнул и направился в толпу, встав среди мироходцев и членов гильдий. Он заговорил, и его услышали.

— Теперь, когда вы все узнали о нашем существовании, вы имеете полное право считать, будто бы из-за своей способности перемещаться между мирами мироходцы всегда убегают от драки. Но мы, члены Дозора, поклялись всегда принимать бой. Иметь такой выбор — большая роскошь, и в некотором роде мы считали, что он делает нас лучше остальных. Но теперь мы стоим среди вас, лишённые этого выбора. Теперь наш выбор — сражаться или опустить руки.

Он обнажил меч, нарочно придав этому жесту драматизма, и поднял его высоко над головой. — Это — Чёрный Клинок. Однажды он уже сразил Старшего дракона, а значит, сможет уничтожить и Боласа. Им я торжественно клянусь отвоевать этот мир. Кто со мной?

Его речь проняла толпу, которая начала собираться вокруг него. Аджани положил руку ему на плечо, и этот простой жест спровоцировал настоящую лавину. Со всех сторон мироходцы и жители Равники протянули руки, желая прикоснуться к Гидеону, или — если стояли слишком далеко — к тому, кто прикоснулся к Гидеону, словно подпитываясь силой от силы его решимости.

То был момент, искрящийся надеждой. Гидеон ощутил прикосновение Джейса Белерена к своему разуму. Тот остался на трибуне, и теперь с улыбкой взирал сверху на Гидеона Джуру.

Не знаю, как ты это делаешь, мысленно произнёс Джейс, но я чертовски рад, что у тебя получается.