Равника (ЛП)

Он был измучен. Выжат до капли. Каждая его вершина словно выгорела дотла. И казалось, до конца жизни его будет тошнить от вида любых геометрических фигур. Вдобавок он жутко проголодался. Он вспомнил, что в последний раз ел больше суток назад и совсем в другом мире. Кроме того, у него имелся ещё один позыв, который заставлял его гадать, пользуются ли в домах Равники сливковой системой.

Должно быть, Кайе показалось, что она смогла правильно прочесть его мысли — или хотя бы выражение лица. — Не переживай, — сказала она. — Всё кончено. Теперь ты можешь вернуться домой.

— Да, пожалуй, — ответил он. — Но не уверен, что дома для меня найдётся место. Я был довольно скверным послушником.

— Ну, зато мироходец из тебя вышел что надо, — она улыбнулась и ласково провела рукой по его гладкой щеке.

Он залился краской, а Кайя усмехнулась себе под нос и отвернулась, чтобы не смущать его ещё сильнее.

Тейо вздохнул и огляделся по сторонам.

Раль Зарек и его возлюбленный Томик Врона целовались, обнявшись. Это было отрадно видеть после всех трагедий, свидетелем которых Тейо стал за сегодня. Они прервались, — и Раль настороженно повернулся, — когда к ним приблизилась Враска. При виде её Раль нахмурился, но, заработав лёгкий тычок локтем от Томика, кажется, успокоился (по крайней мере, немного) и кивнул ей; она кивнула в ответ.

Подойдя к Враске, Джейс Белерен коснулся её плеча. Она повернулась к нему. Он выглядел постаревшим и слегка надломленным. Растрогавшись, она обвила его руками, заключив в объятья. В ответ он тоже обнял её. Долгое время они стояли неподвижно и ничего не говорили. Затем они поцеловались.

Раль едва заметно покачал головой и снова заглянул в глаза Томику.

Повсюду вокруг них люди ликовали. Тейо не был уверен, что эта победа заслуживает такого торжества — особенно пока те, кто не участвовал в празднестве, оттаскивали в сторону раненых и умирающих. И трупы. Как же много было трупов. — Все эти бедняги погибли, — скорбно пробормотал Тейо.

— Знаешь, парень, лично мне плевать на мёртвых, — это был перепачканный пеплом Анграт, только что вернувшийся от погребального костра вечных. Он грубовато, но дружелюбно хлопнул Тейо по плечу крепкой ладонью и продолжил: — Я могу — в редких случаях — выдавить из себя каплю жалости к умирающим. Но большую часть своего сострадания я приберегаю для скорбящих. Испытания мёртвых окончены, им больше не придётся страдать. Если я и стану лить слёзы, то о тех, кто остался здесь, о тех, кто несёт на себе чудовищный груз вины, утраты, отчаяния и всего того, что ложится на плечи выживших после потери любимых.

Тейо казалось, что отчасти он испытывает подобную вину — а утраты с отчаянием миновали его лишь потому, что он едва знал тех, кого встретил за сегодня. Он восхищался Гидеоном, но не знал его. Был и ещё один человек — кажется, его звали Даком. Они успели обменяться парой фраз, стараясь приободрить друг друга перед последней битвой. И да, Тейо чувствовал вину за то, что не сумел закрыть Дака щитом, прежде чем вечный высосал его Искру. Но это была вина, не связанная с какими-то глубокими переживаниями, с утратой и отчаянием, о которых говорил Анграт. И, к счастью, те двое, с кем он действительно сблизился, Крыска и Кайя, были живы и почти невредимы.

— Тебе следует тревожиться лишь о живых, маленький монах, — закончил мысль Анграт. — По крайней мере, так поступаю я. Мёртвым уже всё равно.

Тейо рассеянно кивнул.

Нам следует тревожиться о живых.

Я должен найти Крыску.

Он отправился на поиски и вскоре обнаружил её, печально наблюдающую за Гекарой, которая решила отпраздновать эту знаменательную победу при помощи двух гротескных и невероятно реалистичных ручных кукол, изображавших её и Раля. Если бы Тейо увидел их в детстве, то всю оставшуюся жизнь мучился бы ночными кошмарами. Она по очереди говорила за обеих кукол.

— Мы побили злого дракона, верно, Гекара? — сказал кукольный Раль (это было довольно удачное, хотя и несколько визгливое, подражание голосу иззетского гильдмейстера).

— Ещё бы, — ответила кукла-Гекара (забавно, что натужный баритон, который Гекара выбрала для себя, нисколько не походил на её настоящий голос).

— Всего-то и понадобилось, чтобы ты умерла страшной смертью.

— Да, но только один раз. Мне не сложно умереть разок. И даже делать это время от времени. Ну, знаешь, для пользы дела. Или на потеху публике.

Тейо понял, что Гекара по-прежнему не замечала — по-прежнему не могла увидеть свою бывшую подругу. А Крыска была настолько очарована Гекарой и её представлением, что не заметила Тейо.

Надеясь помочь, он подошёл к Гекаре и спросил: — Посланница, вы ведь помните вашу подругу Крыску? Кларысию?

— Ну конечно, я помню Крыску! — воскликнула Гекара. — Я обожаю Крыску! А где она?

Крыска просияла, и Тейо указал на неё. Но на лице Гекары отразилось лишь недоумение. Тогда Тейо с некоторой опаской взял Гекару за руку, занятую Гекарой-куклой, и попытался направить, подвести её к обнадёженной Крыске.