Равника (ЛП)

— Более-менее. Ей не требовались мои услуги, когда она сама была рядом с вами. Но я старалась держаться поблизости, чтобы в случае чего сесть вам на хвост сразу же, как только вы отправите её с глаз долой. Кстати, тот парень, с которым вы встречаетесь, господин Врона, очень милый, хоть и заучка. И вы прелестно смотритесь вместе.

Госпожа Кайя ухмыльнулась, пока мастер Зарек пытался осознать весь смысл того, что я только что ему сказала. От этого он потерял концентрацию — и меня из виду.

Тейо увидел его замешательство и подсказал: — Она по-прежнему рядом с Кайей.

Мастер Зарек сосредоточился — и я снова проявилась! — Пожалуй, мне жаль, что я не мог тебя видеть раньше, — сказал он.

— Я привыкла. И, честно говоря, то, что вы сейчас делаете, просто поразительно. Мама говорила, что после моего рождения отцу понадобилось три месяца, чтобы научиться меня видеть. А вы всё схватываете прямо на лету. Вы более открыты для чего-то нового, чем вам кажется.

— Я считаю себя полностью открытым для чего-то нового.

— Нет, не считаете. Вы хотите таким быть. Но не верите, что вы такой. Но вы именно такой. Странно, правда?

Кажется, мастер Зарек понял, что у него отвисла челюсть, и спешно подобрал её.

Всё ещё ухмыляясь, госпожа Кайя сказала: — Нет времени на задержки. Нам следует пошевеливаться.

Она повела нас троих в самое сердце Корозды, Лабиринта Тлена, а значит, нам по определению пришлось ходить кругами. Концентрическими кругами, которые заводили нас всё глубже и глубже во владения Роя Гольгари. Я позволила двум гильдмейстерам указывать путь, но готова была в любой момент поправить их, если они свернут не туда. Я десятки раз ходила между этих разлагающихся грибных изгородей и давно разгадала все здешние загадки.

Мы — точнее, они втроём, поскольку меня, разумеется, никто не замечал — уже получили пропуск в Корозду, пройдя под Пеньваром, Висячей крепостью — перевёрнутым вверх ногами зáмком, основание которого крепилось к потолку. Мастер Зарек был готов к сопротивлению со стороны гвардейцев-крунстразов, населяющих крепость, но насекомоподобные краулы просто наблюдали за тем, как мы (или, точнее, они трое) вошли в лабиринт.

Только теперь, почти добравшись до центра, мы поняли, что не просто не встретили никакого сопротивления — мы не встретили вообще никого. Это означало, что нас (их) ждали. Или что мы (они) шли прямиком в ловушку. Или, знаете, и то и другое.

Мы принялись озираться по сторонам, высматривая признаки засады. Я увидела, как мастер Зарек проверил Аккумулятор, который носил на спине. Наклонившись к нему, я взглянула на шкалу заряда. Стрелка указывала на несколько делений больше максимальной ёмкости. Видимо, чтобы осушить Маяк, ему пришлось впитать много энергии.

Он ускорился, обогнал Кайю и первым вошёл в просторный круглый амфитеатр с рядами каменных скамеек, покрытых мягким пушистым мхом.

Незапамятная-лич гольгари, немёртвая колдунья Враски, ждала нас (их), чтобы засвидетельствовать своё почтение: — Приветствую, Гильдмейстер Зарек. Приветствую, Гильдмейстер Кайя. Рой Гольгари рад вашему визиту в Свогтос. Её голос был похож на шелест опавших листьев по надгробию.

Я поняла, что мастер Зарек не может вспомнить её имя, поэтому проскользнула к нему и шепнула: «Сторрев».

Он натянуто улыбнулся, и я отчётливо услышала его мысли: Ну спасибо, Крыска.

— Пустяки.

— Мы благодарны вам за столь радушный приём, Сторрев, — произнёс он с некоторой торжественностью. Незапамятная выглядела слегка удивлённой и, кажется, даже польщённой тем, что мастер Зарек знает её по имени. Он снова выдал чёткую — и уже чуть более искреннюю — мысль: Спасибо, Крыска.

Я хихикнула.

— Наступили тяжёлые времена, — сказала госпожа Кайя, — и мы пришли повидаться с Мазиреком. Господин Мазирек, предводитель краулов, был правой рукой госпожи Враски — и самым вероятным кандидатом на то, чтобы сменить её на посту гильдмейстера Гольгари.

Мадам Сторрев вздохнула, кивнула и сказала: — Прошу за мной.

Мы пересекли амфитеатр и проследовали за лич в Свогтос, подземную цитадель Гольгари. Этот некогда величественный оржовский собор, воздушный и блистательный, столетия назад провалился сюда сквозь промоину. Оржовы покинули его, и вскоре гольгари присвоили его развалины.

Мадам Сторрев привела нас в просторные покои, прозванные Музеем Скульптуры. В центре их пересекала приподнятая каменная дорожка, по обе стороны от которой выстроились статуи. Вот только это были не настоящие статуи. Это были жертвы — жертвы госпожи Враски. Подобно госпоже Исперии, каждая из них навечно застыла в камне. Но, в отличие от Исперии, на лице которой в последний миг отразилось лишь лёгкое удивление, каждый из этих трофеев был пойман в момент предсмертного ужаса, с руками, слишком поздно вскинутыми к лицу в тщетной попытке заслониться от смертоносного мистического взгляда горгоны.