Равника (ЛП)

Что до Бессмертного Солнца, то его хватка мгновенно ослабла. Оковы были сняты. Она вновь могла покинуть этот мир. Все мироходцы вновь могли покинуть этот мир. У неё промелькнула предательская мысль, что многие теперь наверняка так и поступят.

Но с Довином было ещё не покончено. Он умудрился хлопнуть окровавленными ладонями. Этот звук был одновременно жалким и достаточным: от него все топтеры разом перешли в боевой режим. Но всё, чего он добился — дал настоящей Чандре повод отвести душу. После того, что она только что испытала, ей была просто необходима разрядка.

Из её ладоней вырвались две переплетённые струи огня. С пылающими волосами и горящими глазами, она улыбнулась, когда её извитой двуединый поток адского пламени отыскал всех топтеров Баана до единого — и взорвал их ко всем чертям в неистовом пожаре, от которого Баану, Сахили, Лазаву и Лавинии пришлось прикрывать лица руками.

Потерпев поражение, для которого нельзя было высчитать даже процентную вероятность превращения в победу, Довин Баан предпочёл воспользоваться отключением Бессмертного Солнца и сбежал в другой мир.

Когда Чандра увидела, как он исчез, словно сместившись куда-то в сторону, её яркая улыбка погасла. Слепой или нет, Баан по-прежнему представлял угрозу, которую требовалось устранить. Но в данный момент её миссией было погасить Бессмертное Солнце. Миссия выполнена.

Глава XLV Дак Фэйден

Возвратившись из Амонхета, Дак, Самут, Сархан и Карн присоединились к массированной атаке на вечных, устроенной Гидеоном. Минотавр по имени Анграт воспламенил копьё Хазорет, и вдвоём с Карном они принялись выжигать им Орду Боласа, по трое-четверо воинов за раз.

Самут заметила другого минотавра, увековеченного минотавра, и прошипела сквозь зубы: — Сколько же раз мне ещё тебя освобождать, брат?

Они взялись за дело. Дак хотел было помочь, но битва завершилась раньше, чем он успел сообразить, в чём именно могла бы заключаться его помощь. Минотавр был чудовищно силён; он выдрал из мостовой целый булыжник и запустил им в Самут. Но та оказалась слишком быстрой, и в мгновение ока буквально села ему на загривок. Дак увидел, как минотавр потянулся назад; он знал, что ему достаточно лишь покрепче схватить Самут, чтобы та лишилась Искры. Но Самут скрестила два своих хопеша перед его шеей — и отрезала ему голову с криком: «Отныне и навсегда, ты свободен, Нехеб!»

Победа Самут настолько заворожила Дака, что его самого чуть не «подловили». Но Сархан Воль превратил свои руки в драконьи пасти, и те разом изрыгнули пламя, испепелив двух вечных, потянувшихся к вору. Пока существа горели, мироходка в белом отсекла им головы.

Повернувшись к Сархану, она произнесла: — Воль.

Он ответил: — Скиталица.

Затем эти двое укоризненно посмотрели на Дака и вновь присоединились к сражению.

Дак потупил взор и потряс головой, бормоча себе под нос: — Не зевай по сторонам, идиот.

Однажды он владел волшебной латной перчаткой, наделённой невероятным могуществом. Как-то раз она даже помогла ему победить кракена. Ему пришлось расстаться с артефактом в обмен на исцеление от сонного проклятья, не поимев с этого ни зино. Сейчас он всё бы отдал за то, чтобы вновь надеть эту перчатку себе на руку.

И всё же, несмотря на все свои сомнения, Дак вынужден был признать, что стратегия Гидеона работала. Вечных — даже Вечных богов — потихоньку оттесняли обратно к Цитадели Боласа.

А потом случилось это.

С тех пор как Дак вернулся в Равнику, он постоянно ощущал довлеющую магию, мешавшую ему покинуть этот мир. Какая-то часть его была этому даже рада. Он хотел быть храбрым. Хотел быть тем, кто остаётся и сражается. И Бессмертное Солнце попросту не оставляло ему иного выбора. Но внезапно он почувствовал это. Несомненно, миссия пиромантки, посланной обезвредить Солнце, увенчалась успехом. Дак понял, что может уйти в любой момент. И повсюду вокруг него другие мироходцы делали именно это.

В действительности, мироходцев, которые сделали именно это, было так много, что атака начала захлёбываться. Вечные почувствовали слабину. Увековеченные боги вновь перешли в наступление, а Гидеон — верхом на боросском пегасе — с высоты скомандовал отступать.

Дака так и подмывало немедленно покинуть этот мир.

В самом деле, я ведь обычный вор. Кто я такой, чтобы оставаться, когда другие уносят ноги? И речь сейчас не только о злобных ублюдках вроде Оба Никсилиса. Вокруг полно тех, кто сбегает, пока у них есть шанс. Так чем же Дак Фэйден хуже?