Равноденствия. Новая мистическая волна

Прошло несколько дней. Все уже стали забывать мои россказни, один я помнил. Снова мать послала меня на базар за овощами и фруктами. Просила никуда не ввязываться и не фантазировать. Хожу между рядами, а сам по сторонам зыркаю, выискиваю одноногого. От напряжения и страха даже икать стал. Ничего необычного не происходило. Рынок как рынок… Хотел было приняться за покупки, но вдруг вижу, немного поодаль сидит на земле непонятного вида существо. Ног и правой руки нет. На голову надет мешок с прорезью для правого глаза и небольшой дырочки для рта. Тело завёрнуто в чёрную материю. Рядом стоит потрёпанный магнитофон, и хриплый голос вещает:

— Купите, Христа ради, мясо, почки, печень, кости, ноги для холодца…

Очнулся я дома. Как добежал, не помню. Помню только, что кричал: надрывно и страшно. Хотя дома уже не удивлялись…

Прогулка заключённых

— А ну, вставай, каналья! — раздался резкий голос, и что-то обрушилось на мою спину.

«Плеть…» — сразу догадался я и вскочил. Вокруг стояли оборванные грязные люди и, показывая на меня пальцами, смеялись.

— Где я, что такое? — возмущённо закричал я. — Почему вы меня бьёте?

— Ты, свинья, слишком много задаёшь вопросов, — произнёс тот же голос. Он принадлежал надсмотрщику, лощёному типу в чёрном мундире.

— Как вы смеете меня бить? Я требую начальника! — снова заговорил я.

— Я — твой начальник, — захохотал тип и ударил меня кулаком в челюсть. Я упал, затем вскочил, хотел броситься на своего мучителя.

Внезапно ко мне подбежал мужчина в испачканной жёлтой краской блузе, очень похожий на того, который совсем недавно подошёл ко мне в музее.

— Мсье, не сопротивляйтесь. Идите в круг. Я потом всё объясню, — тихо произнёс он.

Тут же нас окружили другие надзиратели. Они многозначительно переглядывались.

— Покоритесь, мсье, не выпендривайтесь. Се ля ви, — стали раздаваться голоса.

Я нехотя подчинился. По команде, вместе со всеми, поплёлся по квадратному тюремному двору.

Зелёные скользкие стены, окружавшие меня, дышали безысходностью.

«Куда я попал?» — думал я, но от происшедшего ничего не мог вспомнить. Вдруг осенило. Ах да, картины. Я пришёл на выставку полотен художников девятнадцатого века. Ходил, наслаждался. Подошёл к одной из картин Ван Гога, художника-мессии.

— Вам нравится эта работа? — вдруг раздался сзади незнакомый приятный голос. Я оглянулся. Передо мной стоял молодой мужчина в запачканной одежде.

Я, улыбаясь, ответил, что ещё не рассмотрел её как следует. Незнакомец изумлённо поднял брови, стал пристально всматриваться в меня.

— Что-то не так? — заговорил я.

— Нет. Просто вы очень похожи на… О, пардон…

Неизвестному, вероятно, стало плохо, он побледнел, схватил меня за плечи и потянул за собой на картину.

— Прогулка окончена, — заверещал надзиратель и щёлкнул хлыстом.

Заключенные остановились. Я по инерции налетел на впередистоящего здоровяка в лохмотьях.

— Что, спятил, приятель, — зашипел тот.

— Простите, задумался…

— Я тебе задумаюсь, собака. Это тебе не Монпарнас и не Елисейские Поля, — закричал мужчина и хотел ударить, но тут к нам стремглав подбежал тот, в блузе.

— А ну не тронь! — закричал он.

— По камерам, — скомандовал надзиратель. — А ты, новенький, — он ткнул меня хлыстом, — иди за мной!

— Погодите, мсье, — горячо заговорил мой заступник, — определите его ко мне. Я очень прошу вас.

Надзиратель смерил мужчину презрительным взглядом, затем произнёс:

— Ну ладно, только смотри за ним. Он кажется мне подозрительным.

Вот и камера. Я присел на краешек топчана.

— Простите, — заговорил я, — как вы себя чувствуете и почему мы оказались здесь?

— Мсье, — заговорил мужчина, — прошу извинения. Вы так похожи на моего брата Тео, я даже чуть сознание не потерял.

— Что?! — закричал я, поражённый. — Вы приняли меня за Тео? Так вы… Винсент Ван Гог! Боже, как я сразу же не догадался!

— Да, я Винсент. Что в этом удивительного? Вы же рассматривали мою работу. Я увидел вас, сначала принял за брата, но, когда подошёл ближе… Со мной иногда случается такое, но сейчас всё отлично. Я вижу, вы тоже не в своей тарелке, но это поправимо. Пойдёмте, я вытолкну вас обратно.

— Подождите, — сказал я.

Удивительно, вижу живого Ван Гога, разговариваю с ним. Не об этом ли я мечтал, перечитывая «Жажду жизни» Стоуна.

— Знаете, Винсент, как я вам завидую! Ваша жизнь — это пламенное служение искусству. Вы — загадка двадцатого века.

Он недоумённо посмотрел на меня и отвернулся.

В это время лязгнул запор, дверь отворилась, и на пороге появился человек в белом халате с небольшим чемоданчиком в руке. Он деловито подошёл к Винсенту и произнёс:

— Ну-с, молодой человек, пойдёмте на процедуры.

Я мельком взглянул на Ван Гога.

— Нет. Ради Всевышнего, не надо, — Прошептал художник. — прошу вас, доктор. У меня нет припадков. Не надо, прошу вас. Это мучительно. — Он посмотрел на меня, моля о помощи.

— Не трогайте его, — заговорил я и заслонил Винсента. — Я — свидетель. У него нет припадков. Уходите.