Равноденствия. Новая мистическая волна

…Копии прошений к градоначальнику с планом Комнаты, включающим и Лестницу, с просьбой разобраться, что же это такое. Решения о создании комиссий в составе… («Топ-топ»), Потом, слава богу, отписки — «не представляется возможным». Ордера на обыск — «лейтенант ГБ Петренко, сержант ГБ Смирнов, см. список № 4». Решение об уплотнении — ордера на семь комнат из восьми, выписанные на новых жильцов (список № 5). Заявление о краже из квартиры: капитан Дергач, участковый (список № 5).

«Главное — решить: держать дверь всегда открытой или не открывать никому» — записки дедушки. «Потом почитаю», — решил Сергей.

…Список отца.

Он примерно знал, что найдёт в нём. Его мать шла под номером три, под номерами семнадцать и восемнадцать шли два его одноклассника (Сергей сказал им — «захлопните дверь», они заходили его навещать, когда он болел. Отец, наверное, зазевался на кухне…). Какие-то сантехники, навязчивые дамы… сто семнадцать имен.

«Но я ведь вернулся, вернулся», — Сергей потянулся за пачкой сигарет. Она была уже пуста.

«Здравствуй, малыш!»

(Сергей почувствовал, как предательски задрожали губы).

«Всегда считал и считаю, что есть вещи, о которых нужно говорить только в письме. Ты, возможно, уже просмотрел содержимое этой папки (а если нет — поглядишь чуть позже) и, вероятно, многое понял из того, чего не понимал раньше.

Факты заключаются в следующем:

1. Никто (за редчайшими исключениями, о которых ниже) не в силах противиться стремлению пройти несколько ступеней по Лестнице вниз.

2. Никто не в силах остановиться и вернуться назад.

3. Выброшенный ключ от Комнаты возвращается на место. Лестницу разрушить нельзя, стены Комнаты — тоже. (Я пробовал)».

Сергей грустно усмехнулся. Стиль письма напомнил ему те редкие разговоры с отцом, когда тот пытался казаться строгим.

«4. Самое главное. Об исключениях. Эти исключения — наша семья, точнее, мужчины нашей семьи. У всех твоих предков было много детей, и только по одному сыну. Все дочери рано или поздно уходили вниз — и только сыновья могли возвращаться.

Но! (Это уже не факты.) Все они (твои предки) предполагали, что в жизни каждого мальчика имеет место такой период, когда он не может полностью себя контролировать, и есть опасность, что лестница унесёт его».

(«Как он аккуратен в выражениях», — подумал Сергей.).

«Именно поэтому я выставил тебя тогда из дома. То же самое сделал со мной твой дед. Прости меня или хотя бы постарайся понять.

Прости меня!

Я очень любил твою мать. Я очень любил (и люблю!) тебя.

Никто, кроме нас с тобой, никогда не поймёт, что такое настоящий ловчий во ржи».

(«А вдруг и я не пойму», — мелькнуло у Сергея.)

«Он один, всегда один, потому что, если хочешь сберечь тысячи ребятишек от падения в пропасть, надо, чтобы никто не знал, где она.

А наши любимые — знают.

А если у нас не будет любимых — кто будет охранять пропасть завтра?

Не очень связно, да, малыш?

Я не знаю, зачем нужна Лестница, я не знаю, почему именно мы — такие. Где эта дьявольская грань, отделяющая нас от остальных?

Так или иначе, — теперь ты — страж.

Будь сильным.

Любящий тебя папа».

— Папа, — повторил вслух Сергей. Комок подступил к горлу, но глаза были сухи. За окном мирно дремал город.

Наташа вернулась на следующий день, ни словом не обмолвившись о событиях вчерашнего вечера.

Началась рутина с мелким ремонтом, оформлением прописки, разбором старых вещей. Чего только не находилось на антресолях и в кладовке, начиная от бронзовых загадочных бюстов и театральных костюмов до старой игрушечной железной дороги и огромных, в общем-то не детских, санок на деревянных полозьях.

Неделя текла за неделей, и всё было хорошо. Сергей сначала прятал ключ от Комнаты у себя в кармане, но, каждый раз неожиданно обнаруживая его на привычном гвозде и задним числом припоминая, что сам повесил его сюда из-за неудобства, оставил эту затею.

Пару раз даже гости заходили, и Сергей сам себе казался смешным, провожая каждого до туалета и обратно в гостиную, где все они были у него на виду.

Он уже начал успокаиваться. Наташа ничем не проявляла своего интереса к Комнате, а для Максима окружающий мир представлялся таким огромным, что вряд ли его сейчас могла заинтересовать скромная дверь в глубине коридора.

Первый гром грянул на день рождения Сергея. В обновлённую квартиру съехались два десятка гостей. Сергей и Наташа готовились к этому заранее. Она занималась столом, а он установил две видеокамеры: одна была направлена на дверь Комнаты, вторая — на гвоздь с ключом. Изображение выводилось на маленький монитор, умещавшийся у Сергея на руке наподобие часов.

Сначала всё шло замечательно. В окружении друзей Наташа была ещё прекрасней, и Сергей любовался ею. Она делала всё, чтобы создать именно для него атмосферу праздника, и все гости необъяснимым образом помогали ей в этом. Много пили, говорили, танцевали (Сергей посматривал на монитор — никто не приближался к ключам), ближе к ночи начали разъезжаться, толпились в прихожей, кто-то пытался затянуть песню.

Сергей взглянул на монитор и привлек к себе Наташу. Шум в прихожей не смолкал.