Равноденствия. Новая мистическая волна

Надо сказать, я действительно не ожидал такого поворота.

— Ага! Ага! — обрадовался Николай Петрович. — Вижу, сконфузил я вас.

— Но как… как же это возможно?!

— Сразу не поймёте. А впрочем, не поймёте никогда. Вам следует лишь знать, что такое возможно.

Неожиданно Николай Петрович скривился и истерически затараторил:

— Скажите! Скажите! Могли бы вы совершить ЭТО?! Только честно. Я знаю, что вы тщеславны, но ЭТО гораздо выше, гораздо выше вашей литературной страсти! Представьте — в ваших руках ВСЁ. Щёлк — и готово!

От возбуждения у Николая Петровича схватило сердце, и он дрожащей рукой закинул кружок валидола под язык.

— Представьте, вы уничтожили Вселенную! — продолжил Николай Петрович, отдышавшись. — ! Эта не слава писателей, царей и убийц. Это — слава Властелина мира! Только представьте!

— Но почему я?! — вырвался вопль из моей глотки.

— А что вам ещё остается? — усмехнулся Николай Петрович. — Или вы хотите до смерти терпеть насмешки? Или вы хотите, может быть, свести счёты с жизнью? Желаете быть похороненной и забытой кучкой мусора? — Голос Николая Петровича постепенно накалялся. — Не валяйте дурака! Станьте бессмертным! Прекратите эту комедию!

— А почему не вы?

Николай Петрович на мгновение задумался:

— Я ждал этого вопроса. И, честно говоря, затрудняюсь дать какой-либо определённый ответ. Не слукавлю, если скажу, что я не достоин этой миссии. Кто я такой? Ничтожество! А вы — личность. Художник! Причём неудавшийся, оплёванный художник. Непризнанный писателишка. Один вид которого вызывает смех.

— Но! Но!

— Тихо! Именно такие, как вы, способны на большие дела! Уничтожить Вселенную должна Личность. А я — тля. Но моя ненависть не имеет пределов. Поэтому я готов погибнуть вместе с миром, лишь бы только его кто-нибудь…

Николай Петрович в каком-то неистовстве схватился за свою голову и застонал. Видимо, это признание было для него болезненным.

— Впрочем, — зарычал он, — что это я вас тут уговариваю?! Не желаете воспользоваться моим предложением — дело ваше. Но больше такого шанса вам не представится! Прощайте!

— Нет! — завопил я. — Желаю! Пожалуйста, не уходите. Скажите только — что делать?

Лицо Николая Петровича ощерилось дьявольской улыбочкой.

Он открыл свой протёртый до дыр кожаный портфельчик и достал из него электрический выключатель.

— Да, да! — сказал Николай Петрович. — Это в каком-то смысле выключатель, только не электрического света, а всего света, называемого Белым.

Я тупо уставился на выключатель Белого Света, не зная, как реагировать.

— Откуда это у вас? — наконец выдавил я.

— Ах, не спрашивайте! — замахал Николай Петрович руками. — Не спрашивайте меня об этом! Возьмите его без лишних вопросов; и когда почувствуете, что готовы, — просто нажмите на клавишу, и мир исчезнет. А теперь я вынужден удалиться. Может быть, когда-нибудь ещё свидимся.

И Николай Петрович, ссутулившись, засеменил к остановке.

Я было бросился за ним, но странный человек ловко шмыгнул в наполненный автобус и уехал в неизвестном направлении.

Итак, у меня появился выключатель Белого Света, или, по научному, Вселенной. Одного щелчка его было достаточно, чтобы изничтожить не только человечество, но и всё сущее: материю, энергию, электромагнитные поля, одним словом, абсолютно всё, мыслимое и немыслимое.

«Кстати, — подумал я, разглядывая выключатель. — А как насчёт моих мыслей и сознания? Оно тоже отключится или будет в состоянии зафиксировать отсутствие мира?

Если моё сознание сохранится — это будет уже не небытие, а если не сохранится, тогда как я пойму, что небытие наступило? Доказательства где? Можно ли считать бытие исчезнувшим, если оно не замечено самим истребителем. Ведь такое, с позволения сказать, „небытие“ ничем не будет отличаться от элементарной атеистической смерти.

А мне-то интереснее всего торжество исчезновения, факт моего, так сказать, величайшего деяния. Да и заглянуть в запредельное тоже любопытно ведь!»

От таких мыслей моя голова сильно разболелась. Откровенно говоря, этот чудак с выключателем прямо-таки выбил меня из колеи, озадачил. Даже обида на моих коллег-литераторов как-то размякла. Я не на шутку призадумался. И было над чем. Бормотание Гамлета «Быть или не быть» казалось мне детским сюсюканьем по сравнению с моим «Не быть или быть».

«А что, если и правда: взять да и отключить всё! Избавить всё от всего!»

«Но что там?! Там-то что?!»

В конце концов, я решил поставить на Вселенной жирный крест. Только немного погодя. А куда торопиться-то?

В моей жизни наступило некоторое просветление. Мрак безысходности развеялся.

С таким козырем в кармане особенно приятно было ходить на философские, теософские, эзотерические и мистические диспуты. Сидеть где-нибудь в последнем ряду и украдочкой хихикать над их глупостями.

Ишь, истину они ищут, а она — вот у меня в кулачке вспотевшем зажата. И никто понятия об этом не имеет. Сейчас как щёлкну, и все их причины-следствия разрешатся. И Абсолют откроется, как ларчик!

Однако я не щёлкал. Удовольствие растягивал. Продолжал ходить по клубам и кружкам, наслаждаясь своим превосходством.