Равнодушные

Зазвучали первые аккорды. Микеле закрыл глаза и приготовился слушать: одиночество, разговор с Лизой пробудили в нем огромное желание найти друга и любовь, возродили надежду, — среди всех людей на земле отыскать женщину, которую он мог бы полюбить искренне, без снисхождения, без глухого отчаяния. Настоящую женщину, чистую душой, не фальшивую, не глупую и не порочную — подумал он. Найти ее… и все сразу образуется. Пока он ее не нашел, и даже не знал, где искать, но уже носил в душе ее образ. Она была и идеалом, и женщиной во плоти и сливалась в его воображении с образами других женщин из того фантастического мира, где царят искренние чувства и в котором он хотел бы жить. Музыка поможет ему воссоздать образ возлюбленной… И вот после первых же звуков, скорее из-за экзальтации и страстного желания, а не благодаря музыке, этот образ в самом деле возник… То была чистая, невинная девушка, — это угадывалось и по гибкости ее тела, и по глазам, по каждому ее движению. Необычайно грациозная, она повернулась к нему и смотрела на него пристально, без обещания любви, без тени сладострастия, о, в этом он мог бы поклясться, но с любопытством девочки, с тем откровенным и острым любопытством, с каким дети смотрят на своих сверстников. «Моя подруга», — подумал он. И в облаках его неудержимой фантазии уже проплывали видения: вот она махнула ему рукой, улыбнулась, они обнялись, слились в поцелуе, а потом, когда неизбежное свершилось, — прогулки вдвоем, долгие беседы в ночи… как вдруг густой шепот вернул его из мира иллюзий к действительности.

Это был голос Мариаграции, которой наконец-то удалось под звуки музыки возобновить спор с Лео.

— Если хотите, Мерумечи, — ядовито глядя на Лео, сидевшего с задумчивым видом, сказала она, — можете сразу же идти на этот ваш прием… Вы вовсе не обязаны со скучающим видом слушать музыку… Никто вас не держит… Идите… идите же… Ведь вас ждут.

Лео внимательно смотрел на свою бывшую любовницу. Он не испытывал ни малейшей охоты ссориться с ней. Показал рукой на Карлу, точно желая сказать: «Не сейчас… сейчас мы слушаем Баха».

— Да нет! — не сдавалась Мариаграция. — Вам скучно… И не вздумайте возражать. Я сама, своими глазами, видела, как вы зевнули… Мы нагоняем на вас скуку, но ведь не можем же мы пуститься в пляс, лишь бы вас повеселить… Так отправляйтесь же туда, где вас встретят с распростертыми объятиями… И где никто не будет играть на рояле, мешать вам… идите, Мерумечи…

В течение всей этой тирады она неестественно улыбалась, — при одном воспоминании о Лизе у нее от ревности снова начала кружиться голова.

— К тому же было бы верхом неприличия не пойти на вечер к Смитсон… Там, верно, будет тьма интересных людей… Должно быть, она заказала специальный поезд, чтобы все приглашенные успели попасть в Милан.

Лео готов был все отдать, лишь бы она оставила его в покое. Он стряхнул пепел с сигары и спокойно повернулся к Мариаграции.

— Если я и солгал, — сказал он, — то лишь из уважения к вам, чтобы вам не показалось, будто мне у вас скучно. На самом деле сегодня вечером я не иду ни на какой прием, а просто лягу спать… Последнее время я работал до поздней ночи и сильно устал… Сегодня я хочу лечь спать пораньше.

— Ах, вот как! — воскликнула Мариаграция с видом человека, которого не проведешь. — Итак, вы собираетесь лечь спать!.. Вы засиживались до поздней ночи, и потому вам хочется спать. Сразу видно, что вы от усталости валитесь с ног, бедняга… Как мне вас жаль!

— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, — резко ответил Лео, невольно разозлившись.

— Но разве вы сами не замечаете, что плетете одну небылицу за другой?! — гневно вопросила Мариаграция. — Вначале была Смитсон… Теперь — работа до поздней ночи… Стыдитесь…

— Стыдиться, чего я должен стыдиться?

— Молчите, сделайте одолжение.

Лео пожал плечами и умолк.

Из своего кресла Микеле с отвращением наблюдал за ними. «Черт бы их побрал. Нельзя даже музыку послушать… Вечно затевают свои идиотские споры». Юная возлюбленная улетучилась. «Бессмысленный набор звуков — вот что такое музыка», — мрачно подумал он. Мать и Лео торжествовали над ней полную победу.

— Ляжете спать! — не унималась Мариаграция. — Ляжете спать, не так ли? — прошептала она Лео на ухо. — Но знаете, что я вам скажу? Мне все известно. Надеюсь, вы меня поняли? И о вчерашнем вечере и о сегодняшнем, все.