Равновесие Парето

Но что-то в этой теории не сходилось. Ведь случались эти похищения не разом, не за одну ночь. Я вспомнил свои пробуждения на полу. С каждым разом все ближе и ближе к зловещему окну, но не сразу же я вышел вон? И Денис тоже сообразил, что к чему, заклеил окно газетой. И Илья.

Складывалось впечатление, что этот кто-то или что-то либо не шибко владеет этим своим искусством, либо это какой-то сторонний эффект. Как выхлоп у машины. Он есть, его видно, он отравляет воздух. Но он не суть работы двигателя, не его первоочередная задача.

Интересно, сколько пропало людей с момента моего приезда в Славинск? А сколько вообще людей я видел в городе? По самым грубым прикидкам я насчитал не больше тридцати человек. И сколькие из них смогли спастись? Кому вообще удалось вырваться из этого каменного колодца?

Что еще странно, растерзанных тел мы за время нашего дневного перехода не видели. Как, собственно, и вообще трупов. Куда подевались тела жителей, если они стали жертвами теней? Они будто все просто исчезли, растворились в воздухе. Или твари их куда-то утаскивают? Волокли же они Карчевского, пока он не уцепился за рельсину. А на Олеге ни укусов, ни следов от когтей. Ничего.

Я вспомнил стеклянные глаза геолога, когда мы с Ильей отыскали его в ночи. Холод, исходивший от этого большого тела, внезапную слабость. Будто из него выпили жизнь.

Энергетические вампиры! Точно! Используют людей как пищу. Они, должно быть, утащили жителей к себе в логово, устроили там продуктовый склад! А живут они в шахтах. Живут давно, время от времени утаскивают кого-нибудь из города для еды. Отсюда и все эти истории про странные похищения. А Краснов должно быть про то узнал и решил их взорвать динамитом, но погиб сам.

Все сходилось! Я возликовал, восхищаясь сам себе. Не удержался от самодовольного хихиканья.

Подкинул еще доску в огонь. Сходил, хромая, за стойку, поставил чайник на плитку. Интересно, у Степанова тут электричество от генератора? Пока чайник вскипит, лучше посижу у костра. Поковылял назад.

Нехорошо екнуло под ложечкой, когда увидел сидящего на своем спальном месте Илью. Если честно, я его стал побаиваться после нашего похода. В последние часы он вел себя как безумец.

Я обошел голого по пояс шофера по дуге, пристально заглядывая в лицо. Илья повернул голову и посмотрел на меня. Обычные глаза усталого человека. Лишь лицо заострилось, да волосы опалены с левой стороны, видимо от горящей тельняшки.

— Ты чего не спишь? — спросил я и собственный голос показался мне чересчур громким в устоявшейся тишине.

Шофер окинул себя взглядом, прохрипел севшим ото сна голосом:

— А где тельняшка?

— Ты ее сжег, — ответил я, присаживаясь обратно в стул и глядя на Илью через пламя костра. — Ты не помнишь?

— Так, урывками, — Илья облизал губы. — Пить есть?

Я указал в сторону каморки Степанова.

— Там графин с водой.

Шофер тяжело поднялся, упираясь в пол руками. Пошатываясь выпрямился. Медленно побрел за стойку, запустив пальцы в свою растрепанную шевелюру.

Я провожал его со смешанным чувством жалости и страха. Сошел ли он с ума? И если спятил, то что мне делать?

Илья вернулся через несколько минут. Он где-то раздобыл синюю фуфайку, которую накинул прямо на голое тело, в руке тащил графин и граненый стакан.

После этого мы еще некоторое время сидели молча у костра. Я исподлобья смотрел на Илью, Илья пил воду и смотрел на огонь. Уж не знаю, какие мысли блуждали у него в голове, но для себя я сделал вывод, что он все-таки не сошел с ума. По крайней мере, не стал буйным. Что внушало надежду.

А потом Илья каким-то чутьем нашел в загашнике диспетчерской начатую бутылку водки. Повеселел, подмигнул мне. Я к тому времени уже попивал горький чай без сахара, обхватив чашку двумя руками — наступало утро и становилось прохладно.

Карчевский спал, его будить не стали. Навалившаяся было на меня дрема пропала, я даже начал ощущать себя отдохнувшим. Даже согласился выпить пару стопок с Ильей, который в фуфайке теперь очень походил на беглого каторжника.

А потом во входную дверь настойчиво постучали.

Я вздрогнул и пролил на колени остывший чай. Замер Илья. Не донеся стопку до рта. Мы застыли, со страхом уставившись друг на друга. Показалось?

Стук повторился, теперь к нему добавился какой-то шум за дверью. Будто приглушенные голоса.

— Дверь заперта? — шепотом осведомился шофер.

Я лишь развел руками. Если кто и запирал двери, то только Карчевский.

— Пойду, послушаю, — решил наконец шофер. Он тихо поднялся, перехватил поудобнее за горлышко пустой графин и согнувшись покрался к тамбуру.

Я так и остался сидеть на стуле, скованный страхом. Что делать? Бежать? Будить Карчевского?

Черт! Огонь нужен!

Я подскочил, скрипнув стулом, выхватил из мангала головешку и поспешил за шофером. Сердце бешено колотилось в груди, рот вмиг пересох.

Мы остановились у двери тамбура, вслушиваясь. Илья с перекошенным от напряжения лицом и я, с потрескивающей головней.

Снова стук! Словно чем-то деревянным долбят в дверь!

— Эй, это я, Степанов! Откройте! — смог разобрать я голоса. И улыбаясь недоумевающему Илье прокомментировать: