Равные звездам

— Не так уж и замечательно на самом-то деле, — вздохнул Палек. — Сейчас, когда отдохнувшим взглядом смотрю, вижу кучу огрехов. В море с цветом напортачил, ветер в разных частях холста, получается, по разным векторам дует, и солнце, похоже, на небе сразу в трех точках расположено… В общем, недаром я госпоже Мэдэре сказал, что еще дорабатывать придется. Пожрать есть чего? Я бы перекусил и еще пару часиков поработал.

— Ну еще чего! — возмутилась Яна. — Его жена заждалась, а он — поработал бы! Завтра с утра закончишь.

Она обошла стол и еще раз внимательно осмотрела картину.

— Да… — наконец сказала она. — Лика, поздравляю — наконец-то ты сделал что-то стоящее.

Неожиданно она склонилась к нему и нежно поцеловала его в щеку.

— Молодец, братишка! — сказала она. — Одобряю. А меня нарисуешь? У меня двухсот тысяч нет, но я за тебя лишний раз подежурю.

— Два раза! — быстро сказал Палек, подмигивая Кансе. — За меня и за Каси.

— Ну ты жук! — возмутилась Яна. — Целых два раза — за одну картинку? Ну ладно, я сегодня почему-то добрая. Обещать второй раз не обещаю, посмотрим по результатам.

— Заметано! — согласился Палек. — Имей в виду, если что, у меня свидетель есть.

— Жена права свидетельствовать против мужа не имеет! — усмехнулась Яна. — Лика, но все-таки — та госпожа… Мэдэра в самом деле тебе за одну картину двести тысяч заплатила?

— Двести тысяч? — переспросил Саматта, вместе с Дентором входя в столовую. — Богатенькая тетушка. Она на картине? Лика, ты, случайно, вторую жену заводить не решил?

— Она в два раза меня старше! — фыркнул парень. — Не она мне жена получится, а я ей бесплатная сиделка на смертном одре. И потом, у меня принцип — я с клиентами не трахаюсь. И с клиентками тоже.

— Да у тебя и клиентов-то раньше не водилось! — подозрительно прищурилась Яна. — Когда ты успел какие-то принципы выработать? Или ты просто помалкивал?

— Ну, не водилось, — легкомысленно пожал плечами Палек. — Мэдэра первая. Вот как появился повод, так сразу и завел принцип. Вы, девочки и мальчики, станете смеяться, но тетушка и в самом деле заплатила две сотни. До нее в конечном итоге дошло, что Карина Мураций — моя сестра. А Кара брату ее мужа пять лет назад в позвоночнике какую-то неоперабельную опухоль откромсала, и тот с тех пор цветет и пахнет, что твоя орхидея. Так что ее муж не то что не возражал, а даже пытался еще денег подбросить. Но нам лишнего не надо, ага?

— Лишнего нам не надо, — нахмурился Дентор. — Только, надеюсь, ты не разболтал, для чего конкретно нам деньги нужны?

— Вот еще! — обиделся Палек. — Я что, дурак? Они думают, мы на выкуп собираем.

— Ну, иногда ты действительно головой пользоваться умеешь, — усмехнулся полицейский. — Не всегда, правда. Иногда ведешь себя совсем как типичный художник, куча экспрессии и никакой логики. Ты вообще сплошной парадокс. Сколько лет на тебя смотрю, но все понять не могу — вроде бы ты и технарь до мозга костей, а рисовать все-таки умеешь не хуже профессионально-патлатых и бородатых личностей с пузом до колен.

— Да нет никакого противоречия, дядя Дор, — неожиданно серьезно откликнулся Палек. — Технари, гуманитарии — выдумки болтунов и лентяев, которым где бы ни работать, лишь бы не работать. Те, кто себя гуманитариями зовет, не потому в технике ничего не понимают, что возвышенными материями занимаются, а потому, что лень учиться. Потому что мышление им не поставили правильно, не научили думать системно, не приучили правильно информацию запоминать и и по полочкам раскладывать. Вполне можно работать инженером, математиком, физиком — и при том являться поэтом, художником или артистом. Дай Варра — астроном, но какие книги писал! Цуцума Хосё — летчик и поэт, его даже в старшей школе изучают. Ацука Масий — бард и инженер-строитель. Да если покопаться, то кучу народа вспомнить можно. «Я — гуманитарий» заявляют обычно, когда гвоздь в стену забить ленятся, отмазку придумать нужно.

Он сладко зевнул и снова потянулся.

— Ну что, пожрать есть чего? — деловито осведомился он. — А то давайте от дяди Дора отрежем кусочек мяса! Он большой, даже и не заметит, а нам — ужин на пятерых. А?

— Яна, ты бы дала ему какую старую кость погрызть, — посоветовал Дентор. — А то ведь в самом деле от меня шматок откусит. А я к своим кусочкам трепетно отношусь. Да и у меня, кстати, в брюхе что-то забурчало.

— Мужики! — презрительно фыркнула Яна. — Между прочим, жрать в полночь вредно для фигуры.

— А мы с Яной кальмарный салат приготовили, — робко сказала Канса. — И еще морского окуня в сухарях. Только он уже остыл, его разогревать надо. И рисовые колобки еще остались. И упаковку кадзуноко я купила. Нести?

— Я знал, что не зря женюсь! — возликовал Палек, вскакивая и чмокая девушку в нос. — Канса, ты золото! Не надо нести, я и сам все слопаю прямо из холодильника.

Он заулюлюкал и на одной ножке ускакал в кухню. Канса тихонько улыбнулась, глядя ему вслед. Все-таки он такой смешной!