Равные звездам

— Попытаешься напасть — твоя подруга умрет, — бесстрастным тоном сказал он. — А потом ты все равно пойдешь с нами, живая или бессознательная. Ты одержима духами — но и я тоже. И мои духи сильнее.

— Кара, беги! — отчаянно выкрикнула Цукка. — Спасайся! Им нужна ты, не я!

Один из вооруженных дробовиками мужчин шагнул вперед. Он забросил оружие за спину, его рука скользнула в карман куртки и появилась снова — с непонятным комком. Одно движение — и пластиковая обертка полетела на землю, а мужчина прижал к лицу Цукки тряпку, остро пахнущую даже на расстоянии. Цукка дернулась несколько раз и затихла, и ее тело мешком свалилось на руки мужчине. Удерживая ее перед собой, тот отступил назад. Дробовики двух других по-прежнему выцеливали Карину.

— Теперь ты не сможешь достать его манипуляторами, не повредив своей спутнице. Если ты нападешь на нас, она умрет первой. Сейчас ты готова смириться, женщина? — со странной усмешкой спросил главарь, поигрывая кинжалом. — Или все еще хочешь проявить норов?

— Кто ты? Что тебе надо? — отчаянно спросила Карина. Ее ум отчаянно метался в поисках выхода. Будь она одна, она атаковала бы — и неважно, чем кончилась бы драка. Но обречь на смерть Цукку она не может!

— Меня зовут Шай. Шай ах-Велеконг, — любезно сообщил мужчина. — Я — Голова Оранжевого клана Дракона с Западного континента. Так случилось, что одна твоя знакомая сильно оскорбила нас. Она трусливо скрылась, и мы не можем найти ее. Но к тебе на выручку она придет. Я убью ее, но вы мне не нужны, а потому я отпущу тебя и твою подругу, когда все закончится. Не станешь сопротивляться — останетесь целыми и невредимыми. А теперь встань на колени! — внезапно рявкнул он. — На колени, и не шевелиться!

Карина бессильно сжала кулаки. Голова Дракона? Но ведь Драконом себя называют какие-то бандиты в Сураграше! Персонажи нелепых, несуразных фильмов-боевиков, режиссеры которых обычно не удосуживались даже толком поставить драки! Откуда они здесь, в Катонии?

Дракон. Далекая зловещая тень, изредка проскальзывающая в сводках новостей и глупых статьях о жизни «там», на Западном континенте. Такая невозможная, нереальная здесь, в Катонии! Но если их похитят… если их увезут на Запад, их никто и никогда больше не увидит.

Сдаваться нельзя. Только бой, заведомо безнадежный. Стоящий перед ней мужчина — девиант, безо всякого сомнения первой категории. А она еще ни разу не дралась с такими — если не считать дружеских дуэлей с Яной. Она, разумеется, сможет обездвижить его — но вряд ли сможет уклониться от зарядов картечи. Ну что же… по крайней мере, она умрет, сражаясь. Нужно лишь сместиться так, чтобы толком прицелиться в мужчину, что прячется за Цу…

Шай прищуренно смотрел на свою жертву. Несмотря на внешнее ледяное спокойствие, внутренности его сжались от напряженного, какого-то болезненного ожидания. Посмотрев фильм, что показали по телевизору, поначалу он ожидал чего-то большего. Стоящая перед ним невысокая, хрупкая на вид молодая женщина в жизни больше напоминала мальчишку-сорванца. Впечатление особенно усиливалось присущей местным женщинам бесстыдной манерой носить мужские штаны и куртки. Увидев ее издали, он даже разочаровался. Справиться с такой — невелика заслуга. Но сейчас, наблюдая за ней, он начал понимать, что позволило ей превратиться из затравленного изгоя, каким когда-то был и он, в человека, за которым идут. У нее — движения и взгляд воина. Не безумный взгляд яростно ревущего в бою берсерка, а расчетливый взгляд опытного бойца, выжидающего момент для нанесения молниеносного решающего удара. И в то же время — взгляд человека, готового умереть, защищая друзей. Она опасна. Далеко не так опасна, как мог бы оказаться настоящий воин с ее способностями — видно, что ей никогда не приходилось расчетливо убивать с холодным умом, случайные жертвы в детстве и спортивные поединки в тренировочный залах не в счет. Но даже сейчас, загнанная в угол, она не сдалась. И не сдастся. Она станет биться до последнего и умрет, и даже угроза смерти заложника ее не остановит — мертвые сожаления не испытывают. Шай ощутил странное чувство, которое обычно испытывал крайне редко: уважение. Уважение тем более необычное, что перед ним стоял не равный ему мужчина, а женщина. Бесстыжая женщина бесстыдной развращенной страны. Ну что же, так даже лучше. Мало чести в том, чтобы победить и унизить ничего не значащего навозного червя.