Raw поrно

Он усмехается. Он обнимает меня крепко, он целует мои губы, впивается в меня языком. Он думает, что все это лишь пустой бабский треп. Я поддаюсь его движениям. Я доверяю ему ласкать мое тело. Я знаю, что и это — лишь самообман. Я — творение Божье, я всего лишь самка паука, пожирающая неумелую жертву. Заурядная представительница отродья членистоногих, ползающая посреди своих же собратьев, топчущая своих же, но живущая в красивых иллюзиях, инстинктивно ткущая липкую паутину: попасть в нее ничего не стоит, но выбраться — нельзя. Вереница членов в меня входящая — не задевая моих истинных чувств, они исчезали, проваливались во мне. Я — бесконечная, я — черная всепоглощающая нора.

Прищурившись, я смотрю на пробившиеся сквозь оконные стекла лучи полуденного солнца. Оно еще высоко. Мы еще успеем вволю друг с другом наиграться. Мы еще успеем друг друга возжелать и друг другу опротиветь.

А после — закат окрасится в багрянец. Неся на своем теле мелкие брызги его крови, я выйду голой балкон. И, как всегда, не смогу увидеть горизонт — он тщательно скрыт крышами высотных домов.

ЭПИЛОГ

Она неотрывно смотрела на битумно-черные зубчики, венчающие кирпичную трубу и тонкие стрелки проводов, безобразящие небо. В холодном ее взгляде соединились и замерли пространство и время. Мысли — путаные и ясные одновременно. Всецело была занята своими воспоминаниями, что, презирая упорядоченность, налезали друг на друга, цеплялись друг за друга и бесследно сменялись, как узор в калейдоскопе.

Сколько времени она простояла в безмолвии, простояла неподвижно — ей одной лишь ведомо. Часы ли это были, или мгновение, за которое в памяти своей она воскресила все то, что считала важным, все то, что задевало ее, все то, что волновало, — неизвестно. На глубоком, черном и беззвездном небе похожее на пар, крохотное, полупрозрачное облако, плавностью своего передвижения сообщало: за скукой и сутолокой человеческих отношений есть совершенно иные миры.

Рывком встала на цыпочки, вверх подняла руки и потянулась так сильно, что хрустнули суставы, потом, словно сломанная кукла, резко наклонилась, перегнулась через кованую оградку балкона. Сначала — Боль… Потом — Свобода…