Раз, два — пряжку застегни

«Двенадцать часов. Улица королевы Шарлотты, 58».

Завтрак в отеле «Гленгоури» подходил к концу. Мисс Сейнсбэри Сил болтала с м-с Болито — в ресторане им отвели соседние столики и они подружились уже на следующий день после приезда мисс Сил. Было это неделю назад.

— Знаете, дорогая, — проговорила мисс Сил, — но он действительно перестал болеть. Не тревожит ни чуточки. Думаю, я позвоню и отменю этот визит…

— Не глупите, моя дорогая, — отвечала ей новая подруга. — Вы пойдете к дантисту и покончите с этим раз и навсегда.

М-с Болито была высокой, внушительной женщиной с сочным грудным голосом. Мисс Сил было уже за сорок, ее неровно обесцвеченные волосенки клубились вокруг головы беспорядочными кудряшками. Одевалась она артистически небрежно, пенсне не удерживалось на носу. А уж какая говорунья она была…

— Но правда, — сказала она кокетливо, — ведь действительно не болит.

— Ерунда! Ведь только вчера вы меня уверяли в том, что даже заснуть не могли.

— Ну.., да, до некоторой степени. Но сейчас, думаю, нерв уже умер…

— А раз так, то тем более надо сходить к врачу, — твердо парировала м-с Болито. — Мы все в подобных случаях норовим отложить на потом, но ведь это трусость! Надо решиться, моя дорогая! И покончить с ним.

С беззаботных губ мисс Сил, казалось, готово было сорваться нечто вроде: «Конечно, это же не ваш зуб…» Однако на деле она произнесла:

— Пожалуй, вы правы. И потом, м-р Морли такой аккуратный врач, никогда не делает больно.

Заседание Совета директоров закончилось. Все прошло гладко. Отчет был хорошим. Нареканий вроде бы быть не должно. Но что-то продолжало тревожить Сэмюэля Роттерстайна, какой-то нюанс в тоне председателя, явно не связанный с ходом совещания.

Тайная тревога? Впрочем, Роттерстайн не мог увязать это понятие с такой личностью как Алистер Блант — слишком уж бесстрастной, эмоционально холодной казалась ему натуру начальника. Самое воплощение «нормальности», эдакой типично английской холодности.

Может, печень? Она, кстати, напоминала временами о себе и самому Роттерстайну. Но Блант никогда не жаловался на печень — не было такого случая. Его здоровье было под стать крепкому уму и железной финансовой хватке.

И все же что-то здесь было не так… Пару раз рука председателя приближалась к лицу. И сидел он, осторожно подпирая щеку ладонью. Необычная для него поза. Кроме того, пару раз его лицо явно выражало раздражение.

Они вышли из зала совещаний и стали спускаться по лестнице.

— Может, вас подвезти? — предложил Роттерстайн. Блант улыбнулся и покачал головой:

— Меня ждет машина. — Он взглянул на часы. — Я уже не вернусь. — Он помолчал. — Дело в том, что я спешу к зубному.

Тайна перестала существовать.

Выкарабкавшись наконец из такси, Эркюль Пуаро расплатился с водителем и нажал кнопку звонка у дверей Дома № 58 по улице королевы Шарлотты. После недолгого ожидания дверь ему открыл веснушчатый парень в ливрее, с огненно — рыжими волосами и подчеркнуто серьезными манерами.

— Мне к м-ру Морли, — проговорил Пуаро.

В сердце его при этом теплилась наивная надежда на то, что Морли куда-то вызвали, что он нездоров или посещает пациента на дому… Тщетно! Парень отступил на шаг, приглашая Пуаро внутрь. Дверь за спиной издала сухой безжалостный щелчок.

— Ваше имя?

Пуаро назвался. Комната, куда его проводили, была обставлена спокойно, с хорошим вкусом и сейчас почему-то показалась Пуаро неописуемо мрачной. На полированном столике были аккуратно разложены газеты и журналы, на буфете стояли посеребренные подсвечники и декоративное блюдо. Камин украшали бронзовые часы и две вазы из того же металла, на окнах были синие портьеры, стулья пестрели восточной смесью цветов и птиц.

На одном из них сидел военной выправки джентльмен со свирепо торчащими усами и пожелтевшей кожей, который принялся рассматривать вновь вошедшего с любопытством досужего путешественника, разглядывающего надоедливое насекомое. Сейчас ему явно недоставало если не револьвера, то, как минимум, мухобойки. Пуаро посмотрел на него соответствующе. «Иные англичане бывают столь неприятны и смешны, что их стоило бы убирать со света еще при рождении, чтобы не мучились», — подумал про себя Пуаро.

Прервав затянувшееся разглядывание, джентльмен — воин подцепил со стола «Тайме» и, развернув стул так, чтобы не видеть Пуаро, уткнулся в газету. Пуаро же взял «Панч», перелистал его, но остроумных шуток так и не обнаружил.

Появился тот же парень. — Полковник Эрроубамби! — воскликнул он и увел военного.

Пуаро продолжал гадать, может ли в природе существовать такая фамилия, но тут входная дверь с шумом распахнулась и на пороге появился молодой человек лет тридцати.

Пока он стоял у окна, нервно разглядывая обложки журналов, Пуаро успел бросить на него пару оценивающих взглядов. Малоприятный, даже опасный тип, не исключено — преступных наклонностей. Во всяком случае на убийцу он походил больше, чем многие из настоящих убийц, с которыми ему приходилось иметь дело.

Перед глазами снова возник тот же парень. М-р Пи — ро! — возвестил он.