Раз пенёк, два пенёк

 - Меня Грендельман не возьмёт, - горько усмехнулся парень и потряс гипсом, - кому нужен такой работник?

 - Э, я поговорю с ним! – перебил Шурку Алан, - клянусь, проблем не будет!

 - Тётка Клава тоже может словечко замолвить. Мы с Прохором сейчас у Кренделя в уважухе, в две смены пашем-кочегарим. Даже участковый перестал кривить рожу свою автоматную.

 Короче, Советская власть амнистировала тётку Клаву, и тётка Клава имеет теперь право голоса. Ну, что, Кудря, порешали, значит! – Борода не спрашивала согласия практиканта.

 - Ладно, - неуверенно произнёс Шурка, - поговорите с Наумом Лаврентьевичем, прозондируйте почву. А я сдам пока экзамены, получу диплом. И напишу тебе, Петя.

 Васька всё это время молчал. Уж он-то бы ни за что не остался в Березняках! Здесь нет ничего: ни института, ни приличной библиотеки, ни даже средней школы. Только восьмилетняя. Хотя, для Шурки Березняки - это вариант. И, кажется, не самый худший.

 - Ну, всё, договорились? – подал вдруг голос Суслонов.

У него имелось дело к Шурке. Интимного плана. Боре срочно требовалось поговорить по душам. Водитель схватил под локоток парня и потащил его в конец перрона.

 - Слушай, кореш, промблема у меня. Ну, не то, чтобы промблема, а так…. В общем, сомлеваюсь я.

 - В чём? – задал резонный вопрос Шурка.

 - Насчёт букарах. Нет, ты не думай, я вылечился. Все насекомые сгорели, вместе с кожей. Тут другое. Слушай.

 Значит, приехал я домой с участковым. Вишь, Кудря, уважение - если оно есть, то и будет. Ефимов меня на мотике подвёз, как начальника: Борис Борисыч, пожалуйте!

 Баба в избу временно не пустила, так я в сарайке обосновался. Три дня лихорадило меня: ни есть, ни спать не мог. Потом протрезвел, мозги в ясность привёл, к концу третьего дня уже смог шевелиться. Помыться, думаю, надо, а то ведь воняет, как от псины бездомной. Воды натаскал, баньку протопил.

 - Короче, Боря, - попросил Шурка.

 - Да ты слушай! – поморщился Суслонов. Он не любил, когда его перебивали, - о чём я? А, значит, баньку истопил, воды наносил, веник запарил. Бабе своей говорю: мол, я мыться пошёл, притащи мне полотенце, да мыло. И сама ныряй, попаришь муженька-то. Она у меня баньку любит!

 Лежу на полкЕ, балдею. Заходит моя. Ну, голая, как положено - баня ведь. Чё-то, гляжу, не то у ей. Под пузом голая кожа! Там волосьё было – хошь ёжиков запускай, а тут набрила! И закралось ко мне подозрение – уж не жёнушка ли меня букарахами наградила?! Пока мы с тобой по командировкам мотались, а, Кудря? – Боря железной хваткой сдавил «корешу» локоть.

 - Насчёт себя, что ты ей сказал? – полюбопытствовал Шурка, с трудом сдерживая улыбку.

 - Ну, это я продумал! Экзема, говорю, на нервной почве. Поверила, кажись, - Суслонов считал себя умным человеком.

 - Нет, я думаю, что жена твоя налево не ходила. Четверо детей – это восемь глаз. Сильно не загуляешь, - успокоил Борю практикант.

 - А чего тогда она волосьё выбрила у себя? – прищурил глаза водитель автобуса.

 - Ну, во-первых – жара. А супруга-то у тебя полненькая? – Шурка стал приводить аргументы в защиту Бориной супруги.

 - Ну да. Центнер с гаком будет, - пробормотал в раздумье Суслонов.

 - Вот видишь – потеет. Во-вторых, я слышал, что у женщин недавно появилась такая мода. А в-третьих, для того, чтобы вывести лобковых вшей, бриться не обязательно. Достаточно купить в аптеке микстуру и намазаться. Чемеричная вода, называется, - Шурка, пожив в общежитии ПТУ, много чего знал.

 - А хрен ли ты у Малофея молчал?! Я чуть концы не отдал от дихлофоса!

 У Бори повеселело на сердце. Подозрения в супружеской неверности терзали его, не давали спокойно жить. Кудрявый снял тяжкий груз с души водителя автобуса.

 - Кто меня слушал? Я пытался тебе сказать, но ты увлёкся народными методами, - пожал плечами парень.

 - Ну, ладно, это теперь история. А насчёт бабы – ты и взаправду так думаешь? – Суслонов испытующе посмотрел на Шурку.

 - Сто, нет - двести процентов! – практикант, как мог, успокаивал Борю.

 - Ну и ладно. Только о нашем разговоре – никому! Идёт, Кудря? Спасибо тебе, кореш! Жаль, что уезжаешь. Не с кем будет за жисть поговорить. Давай, возвращайся сюда. Борис Борисыч тоже за тебя похлопочет перед начальством, - Суслонов крепко пожал руку Шурке.

 - Ну, что ты парню в ухо вцепился? Всё секретничаешь, терпила? Отвали от пацана! Паровоз уже с минуты на минуту прибудет! – подоспевшая к концу разговора Клавка не особо церемонилась с «уважаемым человеком».

 - А тебе до всего дело есть! – огрызнулся в ответ Боря, - секретничаю, значит, так надо! Ну, ладно, бывай, Кудря!

 Водитель автобуса попрощался с ребятами и пошёл по направлению к своему транспорту. После разговора с Шуркой у него словно крылья за спиной выросли.

 - Ну, до чего же мутный, – Борода проводила взглядом удаляющегося Борю, - чепушила! Петруха, подь сюда! А ты, Кудря, помни: о том, что было – никому ни гу-гу! Даже дружку своему, Ваське. Клопа раздавили и забыли, понимаешь?