Раз пенёк, два пенёк

 - А то! Со школы ещё помню этого живодёра. Моего Шарика на гуляш извёл, садист! Он сей год сдох, вроде? – память у рыжего Лёхи была отменной.

 - Ага, угорел от печки. Только вот, подозреваю я, что именно данная Клавка его к чертям-то и спровадила. Но, это, конечно, всего лишь, мои личные домыслы.

 - Скажешь тоже, Шерлок Холмс! – заржал конём сержант.

 - Заткни хлебало и слушай меня! – взъярился старшина.

 Рыжий поперхнулся. Петрович же продолжил своё повествование.

 - Люди-то болтают всякое, а я на ус мотаю. Светку-Снегурку, падчерицу Бобикову, ты знал, небось?

 - Как же, мы со Светиком в одной школе учились. Помню, когда она топором по репе этого урода ухнула. Красивая девка. Жаль, даже было дуру, - кивнул красными вихрами Лёха.

 - Ну да, ухнула – за что и уселась на пятерик. Дело то мутное, нехорошее.

 - Я ничего об этом не знаю.

- Тогда слушай. Бобик с Сонькой, матерью Светкиной, сожительствовал, чуешь? Тиран квартирный, каких поискать – Софья без синяков у Бобика не хаживала. Сам он, конечно, ни одной юбки мимо себя не пропускал. До женского тела охоч был мужик, даром, что плюгав.

 А однажды случилось так, что взяла Сонька, да и утопла. Официальная версия: несчастный случай по неосторожности. Купаться-де пьяная баба полезла. Только вот, понимаешь, какой коленкор - достали из реки Соньку одетой! А какой дурак, даже пьяный, в одежде купается? Пили они в тот день вместе – Бобик, да Сонька. Тело её потом под мостками нашли, там, где бабы бельё полощут.

 Светке в ту пору шестнадцать исполнилось. А через два месяца после похорон матери Снегурка топором по башке Бобика звезданула. Следствие посчитало – бытовуха.

 Но я слышал другое. Болтали местные пьяницы, что Бобик Светку снасильничал втихую, а как Сонька об этом подозревать стала, так и кончил он бабу. Тот ещё душегуб был. Два раза в зону ходил только за убийства Бобик-то. Получается, Снегурка поквиталась - за себя, и за мамку. Её уконопатили на пять лет тогда. Скоро Светкин срок кончается.

 - Ну, а Клавка здесь каким местом? – задал наводящий вопрос рыжий.

 - Видишь ли, эта особа появилась в нашем городе около года назад. Освободилась, значит, из мест, не столь отдалённых. Поначалу поселилась она у Бобика. Тот с радостью бабу у себя приютил - соскучился, видать, по женской ласке за последнее время. После истории с Сонькой местные-то шалавы побаиваться душегуба начали. А Клавка, она отчаянная, ей хошь Бога за бороду – ухватит.

 Недолго Бобик пожил с новой невестой. В скором времени благополучно угорел женишок, хе! Следователь копать не стал, в милиции только локтем перекрестились - одним подонком на белом свете меньше стало. Но, если мозгами пораскинуть, то все стрелки на Клавку сходятся: печную заслонку прикрыть – минутное дело. Вот такие пироги, дело прошлое.

 А Борода здесь до сих пор шустрит. Работает, твою мать, со Шрамом и Гендосом. Так вот, я к чему веду-то? Ей, такой акуле, двух сопляков вчерашних бомбануть - что высморкаться!

 Век живи – век учись! Рыжий Лёха внимательно слушал напарника и больше не перебивал.

 Ба! Легки на помине! Шагают: без сумок, один с перебинтованной головой - прямиком к милиционерам. Интуиция Петровича не подвела.

- Смотри-ка, очкастый - будто из-под бомбёжки! – начал, было, зубоскалить Лёха.

 Однако старшина быстро настроил молодого коллегу на серьёзный лад. Он грубо постучал костяшками пальцев по веснушчатому лбу напарника.

 - Дуурень! Плакать бы не пришлось!

 Похоже, худшие ожидания Петровича сбылись – Клавка своего не упустила. У практикантов возникли серьёзные проблемы, и на горизонте замаячило уголовное дело! Это не есть гут, очень даже не гут. Вполне вероятно, что в ходе следствия всплывут на поверхность и недавние проделки линейного наряда, вкупе с работниками вытрезвителя. А советский закон, хоть и справедлив, но - суров.

 - Дяденька, с нами беда приключилась. Куда податься, не знаем! – ещё издалека по-цыгански запричитал Шурка.

 Конечно, кудрявому очень не хотелось ползать на брюхе перед тем, кто его же вчера и ограбил, но... судьба, как говорится, зла.

 - Выкладывайте, где вас чёрт носил, - настроение Петровича вконец испортилось.

 Шурка принялся повествовать об их злоключениях, стараясь не упоминать подробностей, связанных с употреблением спиртного. Конечно, стреляного воробья старшину Шуркины потуги в заблуждение не ввели, но в данный момент Петрович даже не задумывался о моральном облике потерпевших. Мрачная перспектива служебной проверки, а, возможно, даже и суда, рисовалась воображению старого служаки.

 - Да, ребята, не послушали вы старшего лейтенанта, – Петрович непритворно тяжело вздохнул, - пойдёмте в отделение, заявление там напишете. Оформим всё, как положено.

 - А можно без заявления? – подал вдруг голос Васька.

 - Это как? - Петрович заинтересованно поднял бровь.

 - Ну, нам бы уехать отсюда. На поезде, - пояснил, в свою очередь, Шурка.

 Да была б воля Петровича - на Луну обоих бы отправил! Шурка, не подозревая того, озвучил самое горячее желание старшины.