Раз став героем

- Перелома нет, старший лейтенант, - ответил он. - Полагаю, хирург не понадобится.

- Хорошо... тогда может не откажетесь присоединиться ко мне. Я собираюсь перекусить.

- Думаю, мне удастся поднести руку ко рту, - усмехнулся Барин. - Это все вина старшего лейтенанта Форрестера. Он решил перехватить мой бросок и его колено оказалось прямо на пути моего локтя.

Исмэй попыталась представить, в вариации Г прыгнуть можно было в самом неожиданном направлении и врезаться в кого-то или во что-то, но потом отставила эти мысли.

Пока они ели, она рассказала о своей первой встрече с его семьей.

- Я служила на том же корабле, что и Хэрис Серрано, тогда я была младшим лейтенантом. Она хороший офицер, достойный восхищения. Когда у нее начались неприятности, я очень злилась... и не знала, чем могла бы помочь, хотя на самом деле я не могла ничего сделать.

- Я встречался с ней только один раз, - сказал Барин. - Моя бабушка рассказывала мне о ней... не все, конечно, только то, что было можно. Она послала меня курьером, считая, что почту можно доверить только членам семьи. Мы не были уверены, кто из нас найдет ее, мне повезло.

По его тону Исмэй не была уверена, что повезло.

- Она вам не понравилась?

- Понравилась! - это тоже было произнесено тоном, который она не поняла, а потом он добавил уже спокойнее. - Дело не в том, понравилась или нет. Я привык к Серрано, я сам один из них. У людей сложилось о нас определенное впечатление. Нашу семью всегда обвиняли в высокомерии, даже когда мы не проявляли такового. Но она... больше всех похожа на бабушку.

Барин улыбнулся:

- Она купила мне обед. Правда, сначала пришла в бешенство при виде меня, а потом накормила обедом, очень дорогим... К тому же, все знают, что она сделала для Завьера.

- Но вы с ней расстались друзьями?

- Сомневаюсь, - теперь он смотрел в тарелку. - Сомневаюсь, что сейчас она считает кого-нибудь из Серрано другом, хотя как я слышал, она снова разговаривает со своими родителями.

- Они не говорили?

- Нет. Все запутано... Согласно бабушке она думала, что они помогут ей после угроз Лепеску, но они не помогли, а потом она ушла со службы. Тогда бабушка приказала всем оставить ее в покое.

- Но я думала, это была тайная операция.

- И это тоже, но я не знаю, когда... или что происходило. Бабушка сказала, что это не мое дело и чтобы я не совал свой нос куда не следует и держал рот на замке.

Исмэй могла себе это представить и удивилась тому, что он нарушил запрет. У нее был свой запрет, который она не намеревалась нарушать, только потому что нашла нового друга.

- Я видела ее после Завьера, но только мельком, - сказала Исмэй.

В мрачное время перед трибуналом, когда она была уверена, что ее вышвырнут из Флота, воспоминание об уважении в тех темных глазах укрепляло ее дух. Ей бы хотелось чаще заслуживать такой взгляд.

- Мне сказали, что по закону нас обязаны держать врозь.

После этого Исмэй перешла к менее опасной теме.

***

Спустя несколько дней Барин попросил рассказать об Алтиплано, и Исмэй описала ему обширные травянистые равнины, взмывающие в небо вершины гор, семейное поместье, старый каменный город, даже цветное стекло, которое так любила в детстве.

- Кто представляет вас в Совете? - спросил Барин.

- Никто. Мы не имеем прямого представителя.

- Почему?

- Основатели погибли, семья, которой мы служили, как и примерно половина отрядов милиции. Кое-кто утверждает, что причина отсутствия в Совете представителя Алтиплано, это восстание.

- Что говорит ваша бабушка?

- Моя бабушка?

С чего он взял, что слова ее бабушки имеют значение... Конечно же, потому что его бабушка была адмирал Серрано.

- Папа Стэфан говорит, что это возмутительная ложь, и Алтиплано должна иметь представителя, а может даже четырех...

Его взгляд заставил ее объяснить.

- Алтиплано не похожа на Флот... не смотря на военное общество. Мужчины и женщины обычно не занимаются одними и теми же вещами... я имею ввиду работу. Большинство военных и все старшие офицеры мужчины. Женщины управляют домом и большинством правительственных агенств, которые напрямую связаны с военными.

- Это странно, - сказал Барин. - Почему?

Исмэй не любила думать об этом, а тем более говорить.

- Старые обычаи, - уклончиво ответила она. - В любом случае это всего лишь Алтиплано.

- Вы поэтому уехали? Ваш отец был... главнокомандующим? А вы не могли служить?

Теперь на теле Исмэй выступил пот, а шея начала подергиваться.

- Не совсем. Послушайте... я не хочу говорить об этом.

Он раскинул руки:

- Хорошо... Я никогда не спрашивал, вы никогда не расстраивались, мы можем снова поговорить о моих родственниках, если не против.

Она кивнула, вонзив вилку в еду, которую едва различала, и Барин начал рассказывать о своем двоюродном брате Иссере, который был совершенно невыносим во время каникул. Исмэй не знала, все ли в его рассказе было правдой, но это не имело значения. Он вел себя вежливо, она еще вежливее, что само по себе считалось унизительным.