Раз улика, два улика!

— А какого черта вам тогда надо? — рассердился Дрюков. — И вообще, кто вам дал телефон?

— Мы совершенно случайно узнали…

— Так чего ты хочешь?

— Ничего особенного, просто хотим вам кое-что рассказать, чтобы… чтобы… Чтобы справедливость была восстановлена.

— Ого, какие выражения в ход пошли! А почему же вы там, на Майорке, не захотели торжества справедливости?

— Мы там… Испугались, если честно. Мы были там с мамами…

— Так вы не полиции испугались, а мам?

— Ну, в общем… да.

— Понятно, — расхохотался Дрюков.

Его хохот показался Гошке каким-то зловещим, и у него возникло ощущение, что они лезут туда, куда лезть не следует. Но, уж если назвался груздем, лезть в кузов придется.

— А как вы докажете, что действительно были на Майорке, что это не ваши дурацкие штучки? А то ведь странная картина — мамы тащат за собой великовозрастных сыночков отдыхать на Майорку в разгар учебного года. Довольно неправдоподобно звучит…

— Фотографии! У нас есть фотографии! Только мы их еще не проявили.

— Ну что ж… Сегодня уже поздно, завтра с утра я занят… Встретимся часа в четыре! Устроит?

— Устроит, да, — согласился Гошка.

— Хорошо, в четыре в Макдоналдсе… Хотя нет, лучше приходите ко мне домой, так спокойнее.

— А где вы живете?

— Ты этого не знаешь? Странно, однако. Столько тебе известно, а такой пустяк… Впрочем, ладно.

Он продиктовал Гошке адрес.

— Я предупрежу консьержку. Как твоя фамилия?

— Гу… Гусятников! — сказал Гошка. — Георгий Гусятников.

— Ну что ж, пусть будет Гусятников, только не опаздывай.

— Нас будет двое!

— Я понял. Все, до завтра.

И он положил трубку. Гошка тоже.

— Фу, я весь взмок, пока с ним разговаривал. Он ждет нас завтра в четыре часа.

— А чего ты про фотографии дундел? — осведомился Шмаков.

— Он не поверил, что мамы нас во время учебного года на Майорку повезли. Кстати, надо утром отдать пленку в проявку, пусть убедится.

— Неужели он решил, что мы это выдумали? — недоуменно спросил Никита. — Кому в голову взбредет такое выдумывать?

— Сам небось брешет на каждом шагу, как сивый мерин, вот других и подозревает, — предположил Шмаков.

— Сивый мерин брехать не может, — со смехом заметила Маня, — он же все-таки не собака, а конь.

— Ой, да не придирайся ты к каждому слову, Малыга! — махнул рукой Леха. — Между прочим, надо будет туда пойти пораньше, хоть на полчасика. Поглядеть, как там все обстоит. А еще лучше взять с собой туда диктофончик…

— У меня есть! У меня есть диктофон! — закричала Маня.

— Нет, нельзя, — покачал головой Гошка. — А вдруг нас обыщут?

— Обыщут? Кто? — опешила Маня.

— Мало ли… У него, вполне вероятно, есть охрана, и он наверняка думает, что мы не сами по себе, что за нами кто-то стоит.

— Гош, ты серьезно?

— Да, Маня, вполне серьезно. Поэтому нам нельзя иметь при себе ничего подозрительного.

— Гошка, а я вот что… Может, нам взять кого-то еще? — неуверенно проговорил Леха.

— Кого? Зачем?

— Ну, мне в пару… какого-нибудь здоровенного пацана… Вдвоем следить лучше…

— Не надо никаких пацанов. С тобой пойду я! — твердо заявила Маня. В случае чего, я уже знаю, как действовать! И потом, не надо втягивать в это лишних людей. Им ведь придется все объяснять.

— Ну, Малыга, ты крутая! — даже присвистнул Леха.

— Маня права, — кивнул Никита.

— Пока я даже Сашке с Ксюхой ничего говорить не буду.

— Маня, а ты ведь собиралась завтра к Соне! — напомнил Гошка.

— Ой, правда, я совсем забыла. Но ведь сперва надо туда позвонить.

— Безголовая ты, Малыга!

— Прекрати называть меня Малыгой! — вскинулась Маня. — У меня имя есть.

— Ну и что? У меня тоже имя есть, но я и на клички тоже отзываюсь.

— А какие у тебя клички? — поинтересовалась Маня.

— Леха-между-прочим.

— Почему?

— А ты разве не заметила, он все время говорит «между прочим», — со смехом сказал Гошка. — А еще его Шмакодявым зовут.

— Шмакодявым? Фу! О, я придумала! Будешь звать меня Малыгой, я буду тебя звать Шмакодявым!

— Послушайте, у вас, по-моему, не все дома! — закричал Никита. — О чем вы говорите? Тут такие дела, а вы…

— Между прочим, он прав, — согласился Леха.

— Маня, если ты собираешься идти с нами, пусть к Соне пойдут Саша с Ксюхой, — сказал Никита.

— Нет, я сама! Я к Соне утром, а в четыре с вами!

— Вот интересно, Дом моделей в субботу работает? — почесал в затылке Гошка.

— Я узнаю! Я все узнаю! — завопила Маня.

— Интересно, почему ты не хочешь, чтобы твоя сеструха знала, а?

Но тут зазвонил телефон.

Гошка взял трубку, и лицо его ярко вспыхнуло. Звонила Саша.

— Гоша? Привет, с приездом. Манька не у тебя?

— У меня, у меня. А ты почему не на просмотре?

— Да мы сбежали, такая скукотища… Вы там вдвоем?

— Нет, что ты, тут и Никита, и Шмаков. Подваливай к нам, а?

— Мы тут с Ксюшей…

— Еще лучше! Давай, ждем!

Маня была разочарована, она понимала, что сейчас Сашка с Ксюхой тоже узнают все страшные тайны, и неизвестно еще, как дело обернется.

Девочки явились через пять минут, а через двадцать минут уже знали все.

— Ну и ну! Кажется, опять жутко интересное дело! — всплеснула руками Ксюша. — Ну уж теперь меня на дачу не увезут!

— Зря ты, Манька, тетю Мику впутала, — покачала головой Саша. — А вдруг она маме протреплется?