Раз улика, два улика!

— Сангрию? Это что такое? — полюбопытствовала Ольга Александровна.

— Увидите! — загадочно улыбнулась Юлия Александровна. — Кстати, мальчики, выбирайте кафе, где рекламируют сангрию. Ну все, пока, встретимся через час!

И мамы устремились в ближайший магазин. Собственно, кроме кафе, пивных и магазинов тут ничего и не было.

— Давай пойдем вдоль моря, на фиг нам эти магазины! — предложил Гошка.

— Давай. Слушай, Гош…

— Я знаю, что ты хочешь сказать… Насчет полиции, да?

— Да.

— Я всю дорогу про это думал… Есть два варианта. Либо портье сказал что-то маме насчет ночного происшествия, но она не захотела нам ничего говорить, либо он тоже ничего не знает, а значит, ничего особенного не произошло.

— Ну и как узнать, с каким вариантом мы имеем дело?

— Думаю, со вторым.

— Почему?

— Я все-таки свою маму знаю. Если бы он ей что-то такое сказал, ну, насчет убийства или еще чего, она бы не была такая веселая и довольная, она бы огорчилась…

— Нет, Гошка, есть еще и третий вариант!

— Какой?

— А такой, что не станет портье рассказывать постояльцам всякие ужасы! Зачем нервировать людей на отдыхе, отпугивать их?

— Да, ты прав… Я об этом не подумал. Но, с другой стороны, если бы что-то случилось, он не стал бы вообще упоминать про полицию. Как говорят, от греха подальше. А раз упомянул, значит, ничего и не случилось. А в полицию могут вызвать из-за чего угодно!

— Ты правда так считаешь?

— Не считал бы, не говорил. Купаться охота! — мечтательно произнес Гошка, глядя на пляж. — Чего тут еще делать? Маманьки в магазинах тусуются, им это в кайф, а нам пропадать?

— Слушай, а что такое сангрия?

— Понятия не имею! Наверное, еда какая-то испанская. Хотя мама сказала, что мы будем пить сангрию. Значит, это напиток. Потерпи, узнаем.

— Гош, а давай все-таки искупаемся, а?

— Да хорошо бы… Плавок, правда, нет…

— Это точно, вот на мне трусы белые…

— И на мне тоже, — засмеялся Гошка. — Значит, отпадает! В таком случае, пошли купим мороженое. Будем есть медленно-медленно, а там уж и маманьки пришлепают… Только пойдем быстренько, чтобы подальше уйти.

— Гошка, гляди! Извозчик!

Мимо них резво бежала красивая вороная лошадь, запряженная в белую пролетку на красных колесах. В пролетке сидели две немолодые дамы, а правил лошадью живописного вида старик.

— Здорово! А как копыта цокают! Вот, наверное, кайф! — проговорил Никита.

— А что особенного, лошадь как лошадь. Я бы лично предпочел «Харли-Дэвидсон».

— Сравнил тоже! В Москве этих мотоциклов до фига и больше, а вот извозчиков… Кстати, представь себе, что по этой набережной гоняли бы твои «Харли-Дэвидсоны». Вот пакостно было бы…

— Это да! — согласился Гошка. — Никит, мне нравится вон то кафе!

Кафе и вправду было симпатичное. Под большими тенистыми деревьями красовались столики, покрытые пестрыми скатерками, соломенные кресла с подушками из той же ткани.

— Давай тут и приземлимся, и маманькам наверняка здесь понравится.

Они уселись в тень за столик, так, чтобы видеть улицу, и Гошка с важным видом сказал подошедшей официантке:

— Плиз, ту айс-крим энд ту кока-кола!

Девушка кивнула и отошла. Через пять минут она поставила перед каждым по вазочке с шариками разного мороженого, украшенного фруктами и бумажными зонтиками. В стаканах с кока-колой торчало по две соломинки.

— Интересно, на фиг тут по две трубочки тычут? — пробуя мороженое, сказал Никита.

— Ага, я тоже заметил вчера, когда сок пил… Не знаю, надо будет у мамы спросить. Вкусно?

— Не то слово! — простонал Никита.

— Слушай, а нам не влетит, что мы такое мороженое взяли? Оно, наверное, дорогое?

— Раньше надо было думать, а теперь что ж… Но нас вроде никто не ограничивал. Думаю, потянут они мороженое… Гош, — перешел на шепот Никита, — посмотри, вон тот мужик так на тебя пялится…

— На меня? Где?

Гошка оглянулся и действительно увидел сидящего за столиком мужчину, который не сводил с него глаз. Что-то смутно знакомое было в его лице. У Гошки упало сердце. Нет, не может быть… В глазах мужчины мелькнуло смятение. И тут же он поднялся и шагнул к их столику.

— Ты… Гоша? — охрипшим голосом спросил он.

— Да… Папа? — вдруг сообразил Гошка.

— Гошка, боже мой!

Мужчина выдернул Гошку из кресла и прижал к себе.

— Гошка, маленький мой! Какими судьбами? Я глазам своим не поверил. С кем ты здесь? А это, конечно же, Никита? Где мама?

— Она… Они скоро придут… Папа… — Гошка вконец растерялся. — Ты… Ты…

— Сынок, какой ты взрослый, тебя и не узнать…

— Ты тоже изменился… Бороду сбрил…

— Да. И вообще… многое изменилось… Как вы живете? И почему вы здесь? Сейчас ведь учебный год. Когда вы приехали?

— Вчера. На неделю.

— А я здесь уже три дня… Какое чудо, что мы встретились, Гошенька! Вы все там же живете?

— Да. Все там же… Папа, а почему… почему ты даже не звонил? — решился спросить Гошка. Этот вопрос давно мучил его.

— Да, да, ты прав… Я… Знаешь, в Америке мне так трудно пришлось, я никак не мог себя там найти… Эта страна не для меня… Я там чужой, мне было плохо, так с чем звонить? А потом я перебрался в Германию, нашел работу в дизайнерской фирме… Ты не думай, я никогда вас не забывал… Все собирался позвонить, но…