Раз в четыре года (СИ)

- Не надо, прошу. - остановила его Анна оградив руки и осмотревшись. - Я знаю, Вас засунули сюда. Вам можно чем-то помочь?

Радость на лице мужчины сменилась расстройством, а потом задумчивостью. Он выпрямился и молчал пару мину, переводя взгляд с одного предмета на другой, словно ожидая поддержку или зацепку. Высвободил руки, оставляя их на откуп дёрганным нечётким движениям и дрожи. А затем шёпотом, не переставая искать что-то взглядом, продолжил:

- Они всё забрали. Все разработки, что остались целы, теперь у спонсировавших фондов. Пытался предупредить их, организации и сми об опасности применения некоторых. Сбежал после угроз, продолжил рассказывать здесь. Но меня не слушали, заперли здесь, в этом месте для надёжности.

- О какой опасности? - тоже шёпотом спросила девушка. - Последнее, из того что я помню перед закрытием компании - несчастный случай во время тревоги. Мне пришло уведомление об увольнении, пришлось вернуться домой. И я только недавно узнала, когда написала коллеге, что Вы попали в это отделение. Вы помогли мне, теперь я могу помочь Вам. Что мне сделать? Как вытащить Вас отсюда?

- Не получится. - сказал Михаил немного твёрже, когда глаза мужчины наконец остановились на одной точке стола. - От меня ничего не остаётся, день ото дня, лошадиная доза медикаментоза. Не помню, когда сознание возвращалось прежде, не знаю, где ещё можно очнуться. Я сам виноват в этой ошибке. Тебе лучше уйти, меня опасно слушать всерьёз.

Михаил оторвал от пыльного угла стола взгляд и перенёс руки на край стола. Опираясь на них, он с трудом поднялся и, покачиваясь и опираясь рукой о стену, зашаркал ногами в дальнюю палату. Неровная походка, сутулость и яркий свет делали силуэт неотличимым от остальных. Аня проводила мужчину глазами и опустила взгляд на стол. Она чувствовала безысходность и непонимание от произошедшего. А в воздухе, в ярких лучах утреннего солнца, светились частички пыли. Они медленно опускались на пыльную поверхность, на по распавшийся местами лак и на то место, куда еще недавно смотрел мужчина и где отчётливо виднелись выведенные пальцами буквы "Даша".

- Я сильно пожалею позже, если не задам вопрос сейчас. - Птах вздохнул, не скрывая неприязни и волнения в голосе. - Ты абсолютно уверена?

- В чём именно? - Аня повернулась, разогнав сумрак светом костюма и не скрывая хитрой ухмылки.

- Что мы созданы друг для друга и будем жить долго и счастливо. Пока смерть не разлучит нас. - не сдержав себя, выпалил спутник. - Чёрт, конечно же я спрашиваю про эти адские трассы под землёй. Ты уверена, что нам стоит идти по ним? Даже если непредвиденных обвалов на пути не возникнет, неизвестность и сложность могут нас серьёзно задержать или запутать.

- Но выбора нет. - сказала и кивнула девушка. - У нас не так много машин, чтобы надёжно отследить даже ближайшие выходы. А тут время и энергию сэкономим. Тройка роботов, даже в воздух не поднимаясь, по стенам нагонит группу и обеспечит надёжное преследование на безопасном расстоянии. Даже если люди разделятся.

- Знаешь, они не люди. - покачал головой Птах. - Не в нашем понимании слова. Не могут люди бросать своих, словно семена раскидывая. Двоих отделили так быстро, что мы их нашли по пути. До сих пор ее понимаю, какая из возможных причин меня меньше пугает, но большие опасения навевают эти лабиринты. Ветхие каналы в подземном мраке, чьи сети минимально поддерживаются от разрушения ордой машин. Человечество всю историю боится смерти, не желая теряться в нитях ДНК. Сейчас миллиарды людей не верят в цифровое бессмертие, не связывая сознание с общим переносом информации. А я бежал от общего мышления, от свитых в откровенную порнографию мыслей множества, в ужасе не захотел потерять собственную личность в общем раме, в какофонии жизни. Ради того, чтобы потеряться в одном из туннель? Сгинуть по собственной воле:, ради этого мы топали за группой сумасшедших сумасбродов, верно?!

Недовольство Птах продолжал выражать уже на подходе к основному спуску, где туннель ушёл на основательно глубину. По дороге вниз желание говорить пропало у обоих. Следующие двадцать минут спутники шли по просторной ветке, около пяти метров в диаметре. Практически в полной тишине. Шаги отдавались гулким эхом в трубах, чьи уходящие вперёд плавные змеиные изгибы выхватывали лучи света костюмов. Пока путники шли вперёд, в стороны пару раз отходили коммуникации и отверстия вентиляции. Воздух в обездвиженных тоннелях без движения оказался неприятен и действовал угнетающе в чистом виде на организм. Костюмы фильтровали его, оставляя только гадать, есть ли подобные устройства у местных обитателей или им остаётся довольствоваться спёртой смрадной смесью.