Раз в год в Скиролавках (Том 2)

- Да, это случается, пани Басенька. У некоторых женщин во время сношения судороги мышц могут быть очень сильными и не ограничиваются одним только влагалищем, но захватывают и туловище, таз, верхние и нижние конечности, а также наблюдаются непроизвольные спазматические сокращения целых групп мышц. Например, лица, грудинно-ключично-сосковой мышцы...

- Слышишь, Непомуцен? - обратила внимание писателя пани Басенька. Вот так должно быть в твоей повести. Спазмы лица и мышцы грудинно... Ключично-сосковой, - вежливо закончил доктор. - Хи-хи-хи, - засмеялся стажер. Пани Басенька вздохнула: - Ах, эти разбойничьи повести...

- Да, - кивнул головой доктор. - В сущности, повесть Марио Пузо - это настоящая разбойничья повесть, потому что там идет речь о делах разбойников, которых в Америке зовут гангстерами. А пан Непомуцен пишет о Луизе, учительнице, и лесничем-стажере, людях честных и не преступающих законы.

- У меня нет ни одного взыскания, ни судебного, ни административного, отозвался пан Анджей со своего места на лавке у стены.

- Я знаю об этом, - согласился доктор. -"Именно это так осложняет коллеге Любиньскому работу над его разбойничьей повестью. Ясно ведь, что лицо, которое было наказано в судебном и в административном порядке, бывает способно так вести себя с женщиной, что писатель может отпустить вожжи фантазии, пробуждать его поступками дрожь ужаса и отвращения у читателей. Девушка гангстера в повести хватает руками громадный, налитый кровью кол мышц, и это никого не удивляет и не поражает. А если бы то же самое сделала молодая одинокая учительница, воспитательница нашей молодежи? Или если бы что-то подобное сделала благородная матрона, которая возглавляет семейный детский дом? Такое описание противоречило бы общественному пониманию морали. Какой-нибудь там люмпен или бродяга отходит в повести в сторонку, чтобы посрать, но человек, достойный уважения, должен в повести попросту удовлетворить физиологическую потребность. В этом - суть трудностей, которые громоздятся перед разбойничьей повестью нашего друга.

- Что да, то да, - кивнула головкой пани Басенька. - Пан Анджей, припомните: может быть, вы все же были наказаны в административном или судебном порядке?

- Нет, - уперся стажер.

- А может быть, вы безучастно смотрели, как кто-то другой ворует или делает что-то плохое? - почти умоляюще обратился к нему Любиньски.

- Нет.

- Не было ли у вас в детстве глубокого психологического потрясения, связанного с видом старшей сестры, которая у вас на глазах совокуплялась со своим женихом? - продолжил доктор.

- У меня нет старшей сестры. Но я видел, как это делали родители, сказал стажер.

Непомуцен Мария Любиньски вздохнул с облегчением.

- Я упомяну об этом в подходящем месте. Это может объяснить поведение стажера по отношению к прекрасной Луизе в охотничьем домике.

Доктор Неглович наконец-то спокойно принялся за чтение рукописи новой главы книжки Любиньского. В это время писатель наполнил розоватой жидкостью опорожненный стажером бокал, а пани Басенька отпила довольно большой глоток и уселась на высоком табуретике так, чтобы пан Анджей, хоть он и пробуждал в ней отвращение и ужас, мог видеть ее круглые коленки, а в минуты, когда она клала ногу на ногу и слегка поднимала подол, заметить стройные бедра. Она обожала то внезапное беспокойство в глазах и движениях мужчин, обреченных на такие виды. Но сейчас - как она сама себя в этом убеждала - она делала это исключительно для того, чтобы помочь мужу. Может быть, в пане Анджее пробудится какая-нибудь неизвестная до сих пор особенность? Может, он признается, что в прошлом у него не все было таким кристально чистым?

Писатель нервно грыз соленые палочки, и по мере того, как доктор переворачивал страницы рукописи, становился все беспокойнее. Наконец он не смог удержаться и выпил до дна свой бокал с крепким напитком. Неглович отложил рукопись и, на мгновение задумавшись, сказал: - Это прекрасная глава, дорогой друг Непомуцен. При помощи отличных фраз, которые складываются как фразы музыкальные, вы даете глубокое и волнующее описание любовной сцены между Луизой и стажером. Читатели получат изысканное удовольствие от чтения этого фрагмента.

Любиньски слегка покраснел от комплиментов доктора. Пани Басенька переложил ногу на ногу и выше подняла краешек юбки, на мгновение задерживая ее вверху, чтобы пан Анджей мог насмотреться на ее бедра. "Ему причитается за то, что помог мужу", - подумала она.

- И у вас действительно нет никаких возражений? - допытывался Любиньски. - Даже самых маленьких?