Разбег Пандоры

Спекуляции набирали обороты, золотой запас США таял как снег под мартовским солнцем. Весь банковский мир, не исключая крайне заинтересованный Президиум ЦК КПСС, начал считать дни до окончательного краха остатков Бреттон-Вудских договоренностей. Действительно, при такой колоссальной разнице сдержать фиксированную планку в $35 за унцию было невозможно. Более того, перекошенная финансовая система с переоцененным долларом начала давить на реальное производство и торговлю.

Особенно обижались арабы. Шейхов мало интересовали зеленые бумажки, да и вообще, любая европейская валюта. Им был нужен исключительно драгоценный металл, и цена нефти начала быстро догонять «свободный» рынок, бросив еще несколько соломин на хребет верблюда американской и британской экономики. [231]

Собственно, за океаном и без того хватало проблем. В апреле 1968 года был застрелен Мартин Лютер Кинг. Беспорядки охватили не только негритянские кварталы, в Вашингтоне дома горели в шести кварталах от Белого дома, а на балконах Капитолия и лужайках вокруг Белого дома разместились пулемётчики. По всей стране 46 человек были убиты, 2,5 тысячи ранены, а на подавление беспорядков было брошено 70 тысяч солдат [232]. К лету основной накал борьбы был сбит, но о полном восстановлении правопорядка говорить не приходилось.

Непонятная и не слишком успешная война во Вьетнаме каждый день забирала жизни Джи-Ай. Легкодоступные наркотики подрывали здоровье. Многие чернокожие солдаты и матросы были на грани бунта, дошло до того, что в некоторые отсеки авианосцев офицеры боялись заходить без вооруженной охраны. Активные боевые операции были свернуты, но даже так контроль над ситуацией буквально висел на волоске привычки и дисциплины.

На этом негативном фоне Америка оказалась практически беззащитной перед европейской долларовой атакой. Золотой запас страны упал до пяти тысяч тонн. Правительство было вынуждено публично признать, что в США имеется 52 миллиарда долларов, а в остальном мире – аж 132 миллиарда. И физически поменять на золото невозможно даже десятую часть этой колоссальной суммы.

Каждый день уносил из хранилищ Форт Нокса все новые и новые тонны желтого металла через «золотое окно» курсовой разницы. Необычайная острота момента даже не позволяла спокойно дождаться инагурации недавно избранного 37-го президента США. В конце 1968 года, перед самым Рождеством, уходящий президент Линдон Джонсон был вынужден изменить традиции – не принимать важных шагов после избрания преемника.

Свое прощальное телеобращение к нации он начал с хороших новостей. Пообещал 10-процентный кредит на станки и оборудование для создания новых рабочих мест, аннулировал 7-процентный налог на автомобили. Не обошлось и без привычных посулов вроде снижения безработицы, и сокращения федеральных расходов почти на пять миллиардов долларов. А затем призвал к «решительным действиям, которые разорвут порочную спираль инфляции».

Потом посетовал на кризисы, призвал народ США добровольно заморозить на 90 дней зарплаты и дивиденды, затем после красочной похвальбы силой американской экономики и здравым смыслом народа продолжил:

«Кому были на руку эти кризисы? Не рабочему человеку; не инвестору; не реальному производителю капитала. Победителями оказались международные валютные спекулянты. Так как они наживаются на кризисах, они помогают их создавать.

В последние недели спекулянты вели тотальную войну против американского доллара. Стабильность государственной валюты основана на стабильности экономики этой страны, а американская экономика на данный момент – самая сильная в мире.

В соответствии с этим я поручил министру финансов Барру временно приостановить конвертируемость американского доллара, за исключением сумм и обстоятельств, обусловленных интересами финансовой стабильности и с максимальным учетом интересов Соединенных Штатов». [233]