Разбег Пандоры

Причем НИИ "Точной механики", к которому попала на изучение микросхема RS-232 из будущего, так и не смог освоить производство чего-то похожего на статическую память, примеров которой было более чем достаточно в буферах чипа. Мало им, видете ли, кристаллов для изучения, слишком передовой техпроцесс использован, не могут инженер'a пересчитать размеры транзисторов из 1 мкм образца в свои 10 мкм. Зато небось в отпуск ходят строго по расписанию! Надежда остается только на волшебный пинок от Шелепина, которому я не преминул пожаловаться на важность вопроса.

Впрочем, без полупроводниковой памяти работа и не думала останавливаться. Если не вдаваться в детали, получалось следующее: Есть два восьмиразрядных регистра под пикселы, из которых быстродействующий ключ берет биты для вывода на экран. Пока из первого регистра биты выводятся – во второй загружаются семь точек следующего символа из ПЗУ знакогенератора (именно там "живет" таблица "ГОСТовского кода) и бит межбуквенного разделителя. Во всем этом процессе учитывается положение курсора, и прочие атрибуты типа мигания, подчеркивания, инверсии, жирного шрифта. Соответственно, после вывода восьми пикселов регистры меняются "ролями".

По идее, данные для ПЗУ можно брать напрямую из памяти "видеокарты". Вот только ферритовые кольца – совсем не полупроводниковый SRAM [367], и время выборки в 20 микросекунд (или 50 кГц) в несколько раз больше нужного. Поэтому пришлось поставить еще один огромный 160-байтный буфер на две строки. Пока из одной в 11 проходов (по одному на каждую строчку матрицы) "вытаскивались" данные для знакогенератора, вторая спокойно и неторопясь заполнялась "с феррита".

Финальной операцией стало обновление видеопамяти видеокарты с ЭВМ. Происходило это постоянно, на каждой строке текста, в оставшееся от работы с буфером время. По расчетам специалистов, производительности УИ-8 в пакетном режиме, то есть без обработки прерываний по каждому "чиху", с запасом хватало для передачи не только "изменений", но и полной восьмидесятибайтовой строки букв и цифр, что обещало плавный и красивый скроллинг. Однако меня все равно терзали серьезные сомнения в способности ЭВМ типа БЭСМ-4 обрабатывать данные с требуемой скоростью. Но на этот вопрос мог дать ответ только эксперимент.

В деталях все выглядело куда сложнее. Одно только ПЗУ выходило "за гранью добра и зла", из 40-ка микросхем. Оперативная память на два с половиной килобайта (атрибуты символа, увы, тоже надо где-то хранить) по размерам соответствовала паре кирпичей, хотя по весу их превосходила. Медленно, но уверенно начинала складываться страшная картина опытного образца. Устройство получалось настолько огромным, что даже мне казалось невероятным представить на его месте несколько микросхем [368]. Только не забывший будущее разум говорил, что это обязательно случится, и очень скоро. Но когда я пытался доказать возможность подобной миниатюризации своим, многое уже слышавшим мэнээсам – то видел лишь скепсис и недоверие. Заикаться о подобном за стенами НИИ "Интел" вообще не имело пока смысла.

Впрочем, как часто говорят в Америке, "это их проблемы". За полгода дрессуры Иваны превратились во вполне годных специалистов, которых можно загружать самостоятельной работой. И эта победа едва ли не более важна, чем очередной технологический шажок на пути к Интернет. А микросхемы… Они их придумают сами, без подсказок. Нужно только немного подождать.

* * *

Годовщина Октябрьской Революции в СССР считается куда важнее Нового Года, целых два нерабочих дня сразу [369]. Хотя если учесть, что явка на демонстрацию строго обязательна, и длится "праздничное шествие" с раннего утра минимум до обеда, становится понятна такая немыслимая щедрость правительства. Может кому и приятно, но для меня сложно найти пытку хуже, чем собраться рано утром у института, проконтролировать справедливый и равный разбор идиотских палок с кумачовыми тряпками, и не торопясь, пешочком тащиться через полгорода, что бы закончить трейл [370]около здания горкома, под выкрикиваемые в хрипящий репродуктор лозунги.

Однако большая часть сотрудников воспринимала действо как реальный праздник, троица слесарей даже успела тяпнуть водки, с удовольствием кричала "Ура!" по любому поводу и подпевала маршам. Им истерично вторил совершенно трезвый водитель конторского грузовичка, мой тезка по фамилии Чечнев, который недавно умудрился продать соседям по дому собачатину вместо баранины. Может быть, все и сошло аферисту с рук, да он не утерпел, явился к покупателям на следующий день, и спросил, знают ли, чье мясо едят. Теперь герой в ожидании суда ходил "под подпиской", а кадровичка неспешно подыскивала нового "погонщика газона [371]".