Разбегающиеся миры, или Вселенская толкотня локтями

– А затем, полагаю, найдётся крайне острая тема для совместного обсуждения. Более того, я даже не полагаю, а уверен в том. И до того я вас, уж извините, не выпущу ни за что.

– Неслыханная наглость! – вскрикнул Рокецкий, нажимая на кнопки сотового телефона.

– Здесь связь есть только у меня, – утихомирил его генерал армии.

Зарукин хмыкнул, Лонской пожал плечами, и оба углубились в представленную им информацию. Рокецкий помялся, и, от безысходности, тоже подсел к столу и погрузился в чтение.

Материал аналитической записки был специально адаптирован под приглашённых. В нём, в частности, была выпячена и роль Лонского в продаже «скунсам» доносчика Подкользина, и неблаговидные поступки Рокецкого в гибели Дианы и сношениях с зарубежной неправительственной организацией «Британский Консультатив», причастной к теракту в отношении российских дипломатов, и «пассажи» Коданского – ставленника Зарукина. В финале следовало неумолимое резюме о том, что за клановой борьбой лица, причастные к изложенным фактам, забыли о судьбе России. Вследствие разобщённости элиты резко ослабли и позиции страны на внешней арене, а успешное противодействие террористическим акциям явилось не результатом слаженных действий всех ветвей власти, а героизма простых россиян.

Излагаемые положения подтверждались конкретными доказательствами. Если поначалу государственные горе-мужи несогласно морщились, пренебрежительно кривили губы и саркастически усмехались, то ближе к концу их руки охватил тремор, физиономии стали багрово-красными, а пиджаки под мышками пробил пот. Завершив чтение, всякий из них избегал взгляда с кем-либо.

– Вот почему я собрал вас, – прервал молчание председатель КГБ. – Скажу круче того: я не выпущу вас до тех пор, пока вы не найдёте общего языка. И не на словах, а на деле. Не собирался и не собираюсь читать вам нотации, но по вашей милости страдает народ. Решайте.

– …Предположим, мы не договоримся, – первым опомнился от невиданного нахальства Лонской. – Ну, не станешь…Ну, не станете же вы, Григорий Иванович, в самом деле, держать нас…кхе…взаперти?

– Стану! – жёстко возразил ему глава КГБ. – Ещё как стану. В вашем распоряжении два часа. Уже заряжены материалы для подачи в Интернет, во все три высокоскоростных информационных кольца, в крупнейшие отечественные и зарубежные теле- и радиокомпании, в редакции газет. Нажатие кнопки – и весь компромат СМИ выльют на головы граждан. Вслед за этим, как минимум, на ваших политических карьерах можно будет ставить крест. А кто-то не избежит и суда.

– Неужели…вы способны…? – поражённо проронил Зарукин.

– Ещё как! – характерно придавил ладонями кипу бумаг, лежащую перед ним на столе, комитетчик. – Однако крайне не хотелось бы…И знаете, почему?

– Почему?

– Потому, что России не нужны великие потрясения. При нынешней обстановке раскачать лодку ничего не стоит. И политическую надстройку сметёт махом. А что дальше?…Но и терпеть дальше ваши, извините, художества – только отсрочить смуту.

– Допустим, мы находим консенсус, то…что с компроматом? – вкрадчиво вклинился в диалог хитроумный Рокецкий.

– Мы его условно отложим в долгий-долгий ящик, а когда выправим крен – уничтожим за ненадобностью. Подумайте.

И Крутов, убрав материалы в сейф, вышел из кабинета, демонстративно закрыв дверь на ключ. И в очередной раз в кабинете зависла гнетущая наэлектризованная атмосфера раздумий.

Выдержав паузу, Рокецкий достал из нагрудного кармана пиджака миниатюрную трубочку, нажал тумблер на ней и посмотрел на индикатор прибора.

– Х-хи, – хихикнул он. – Прослушки, как будто, нет, – и многозначительно умолк.

– Крутов, конечно, хам, но…по сути прав, – проронил Зарукин, метнув взгляд на Лонского.

– Если не совершим перестроечку мы, то быдло это сделает за нас, – натужно, но сделал подачу для переговоров Рокецкий.

– …Кхэ-кхэ…Позавчера мне Геннадий Петрович предложил один проект, – принимая подачу, вступил в переговоры и Лонской, по-прежнему ни на кого не глядя. – Суть его в том, чтобы портфельно поделить меж нами весь энергетический и сырьевой бизнес. Но увязать этот передел с нашими прочими корпоративными делами…Вадим Юрьевич, – с трудом преодолевая неприязнь, впервые за много-много лет обратился он непосредственно к своему врагу, да ещё и назвал его по имени-отчеству. – Признаться, я отверг это. Вместе с тем…Вместе с тем, принимая во внимание…кха-кха…вновь открывшиеся обстоятельства, я официально делаю вам такое предложение.

– …Упс! – вырвалось у Сладенького Мерзавчика. – Навскидку мне сложно оценить проект в деталях, – заёрзал он в кресле щекотливым седалищем, – но предложение заманчивое…Зама-а-анчивое…

– Лев Максимович упустил один…нюансик, – забеспокоился Зарукин. – При принятии экономической стороны нашего проекта, мы хотели бы иметь гарантии того, что премьер-министром стану я. Взамен мы бы дали гарантии, что последующие пять лет премьер-министром будете вы, Вадим Юрьевич.

– Вы знаете, уважаемый Геннадий Петрович и уважаемый Лев Максимович…, – оживился Рокецкий. – В общем, я тут экспромтом прикинул…И, пожалуй, согласился бы…