Разберёмся по-семейному

— Да это и не важно, я думаю, — вставая, ответил он. — Вы были очень добры, уделив мне столько времени, хотя, наверное, очень устали после передачи. Могу я предложить вам пообедать?

Ирина положила пленку в коробку.

— Можете, если пригласите в свой кабак. Мой приятель сказал, что это странное место и посетители там особенные. Он носит какое-то странное название, кажется, «Дыра»?

— «Труба», — негромко уточнил Барский. — Поехали. Сами увидите.

* * *

В этот вечер кабачок был набит битком. Жаждущие стояли перед баром в два, а то и в три ряда. Все столики были заняты. Посетителей обслуживали три бармена и две официантки, разносившие коктейли и закуски. Седой мужчина наигрывал на фортепьяно.

Барский оглядел зал наметанным глазом — внутри было не меньше ста двадцати пяти человек. Он сразу же заметил с десяток постоянных посетителей.

Сеня, главный бармен, поднял глаза от ряда стаканов со льдом, куда он на глазок наливал виски. Затем он быстро прошелся по ряду стаканов с полуторалитровой бутылкой «Швепс-содовой» и сказал:

— Господи, Валёк, я так надеялся, что ты покажешься. Тут одновременно нагрянули и местные, и театральная публика. Марины нет, а эти уроды, которых мы набрали, цементный раствор не в состоянии замешать. Я половину времени трачу на то, чтобы приглядеть за ними. Хочешь поработать?

— Я хочу выпить. И моя дама тоже. — Он обернулся к Ирине — «Хайболл» подойдет? — Она согласно кивнула. — Сделай-ка мне пару стакашек. Мы к кому-нибудь пристроимся.

— Хорошо, что напомнил. Какой-то парень дожидается тебя неподалеку от фортепьяно. — Сеня передал Барскому карточку. — Это он оставил.

Барский взял карточку. На ней был выгравирован маленький черный ястреб в атаке с вытянутыми вперед когтями. Барский опустил карточку в карман, пытаясь представить, что может быть на уме у Ивана Красилина.

Он взял Ирину за руку и потащил ее сквозь толпу. Музыка, насколько он мог понять в этом шуме, никуда не годилась. Пианист колотил по клавишам с полным безразличием к конкретному результату, прилепив к губе окурок папиросы.

— Я думала, что у нас на студии царит хаос, — прокричала Ирина ему в ухо, пока они огибали группу женщин в дорогих мехах и элегантных платьях. — Здесь же просто сумасшедший дом.

В ответ он только ухмыльнулся. Он заметил за столом в углу полнолицего мужчину и темноволосую женщину. За столом были свободные места. Красилин встал им навстречу.

— Привет, Валер. Познакомься с Долорес. Синьора привезла сюда мексиканскую фольклорную труппу «Лос Мехиканос», кажется, да?

— Но, «Мексиканос», синьор.

Женщина была молода, Барский не дал бы ей больше двадцати пяти лет, и она была мексиканка с очень небольшой примесью индейской крови, судя по светлой коже и тонким чертам лица. На ней было черное платье, пошитое, скорее всего, не в Мексике. Оно было с высоким воротом, но отнюдь не скрывало красоту ее груди. Она крепко пожала руку Барскому и улыбнулась ослепительно белыми зубами. Валерий поздоровался с ней по-испански и представил Ирину.

— Я из-за вас проиграль сувой пари, сеньор, — сказала ему мексиканка. — Мой пилот поспорил на боттл шампань, что сувой перви слова ви сказат по-испански, а не по-русски.

Барский еще раз улыбнулся.

— Не платите. Это было не пари. Он действовал наверняка.

Официантка принесла бокалы с «хайболлом». Пока она расставляла стаканы, Барский негромко спросил Ивана Красилина по-польски:

— Что-нибудь срочное?

В ответ Красилин моргнул, что Барский воспринял как знак крайнего удивления.

— Ты просил меня прийти, — ответил он на том же языке.

— Черт, — пробормотал Барский. Он распорядился, чтобы спустя некоторое время официантка снова принесла им коктейль и записала на счет заведения.

Он неторопливо потягивал напиток, выжидая, когда будет удобно отлучиться и перекинуться парой слов с Красилиным.

Красилин был примерно его роста, но казался почти толстым. На самом деле он не был толст — просто он весь был ровный и широкий, и у него было круглое лицо. Деловая визитная карточка с атакующим ястребом была известна в Каире и Палермо, в Валенсии и Осло, в Мехико и Мюнхене, в Мельбурне и сотне других городов мира. В родном для них обоих ведомстве он считался ведущим специалистом по транспорту. Когда в ведомстве возникали проблемы с переброской агентов, доставкой спецкорреспонденции, спецотправлений, эвакуации агентов или засыпавшихся резидентов, начальник отдела снимал трубку и звонил Красилину. Тот мог устроить джонку в Сингапуре, ослов в Мексике и подсказать в какой сицилийской деревушке лучше нанять грузовичок, чтобы успеть к отходу парома на материк, лишь бы цена была подходящая, но главным в его занятиях была авиация. Он мог доставить самолетами все, что угодно, куда угодно, в какое угодно время, не обращая внимание ни на какие границы.