Разберемся по-семейному

— Согласен. Это было жестоко и противоправно. Думаю, что ни против тебя ни против твоей семьи не было выдвинуто сколько-нибудь серьезных обвинений. Но разве ты не знал, в каком государстве живешь? Преступность в тоталитарном государстве существует только до тех пор, пока государство разрешает ей существовать. Потому что тоталитаризм — это тоже мафия. Главная мафия страны. Точно так же Муссолини, придя к власти, уничтожил сицилийскую мафию. Так же Гитлер истребил еврейскую мафию. И уверяю тебя, для этого им не потребовалось ни улик, ни доказательств, ни суда. Достаточно было, чтобы трое указали на тебя, как на главного мафиози города, и тебя схватили, не взирая ни на какое алиби, и начали считать ребра в подвалах Лубянки, хотя сто человек показали, что ты в тот день был у всех на виду. Но все, абсолютно все знали, что ты стоял за этим налетом. Поскольку никому другому такая операция была не под силу. Потому-то вся твоя семья с бабами и детьми сгнила в Сибири, потому-то весь твой клан был разорен дотла, а сам ты спустя тридцать лет в этой жизни уже даже не отрезанный ломоть, а черствый позеленевший сухарь. Все помнят про это золото, и если тебе до сих пор позволяют жить, то лишь потому, что надеются отыскать его. Неудивительно, что некоторые банкиры, — Барский в упор глянул на Гершковича, — открывают тебе безграничный кредит под его возврат. Но они не знают, что родные органы тоже с большим интересом приглядываются к тебе. А учитывая, что сказал мне Слизняк сегодня утром, я начинаю думать, что Лифшиц здесь тоже замешан. Я только пока не знаю как.

Они молча смотрели друг на друга. Арнольд Гершкович сосредоточил все свое внимание на подготовке и раскуривании длинной и тонкой сигары.

— Если ты будешь слишком много об этом болтать, тебе может быть очень больно, — сказал наконец Казиев.

Барский фыркнул.

— Вы меня и привезли сюда, чтобы сделать больно. Так чего мы тянем?

— С удовольствием, — пробормотал синеносый, поднимая пистолет.

— Засохни… твою мать! — заорал Казиев. — И жди, пока тебе не скажут.

Синеносый нахмурился и отошел к двери.

— Давай не будем валять дурака, — сказал Барский. — Ты действительно был крупным авторитетом шестидесятых. Ты держал Москву в кулаке. Такие налеты в те годы без твоего ведома не делались, а если и делались, то тебе отстегивалась щедрая дань. Ты или сам это все организовал, или знаешь, кто это сделал и куда ушел товар. Но еще несколько месяцев назад ты припухал. Насколько я знаю, сидел ты без гроша. Понятное дело, кому нужен амнистированный старый зек без гроша в кармане, от которого отвернулись все друзья и родственники, и небось в родных горах кто-то еще кинжал на тебя точит. А теперь, непонятно почему, у тебя дачка, иномарка, денег завались. Не удивлюсь, если даже счет имеется в каком-нибудь «Вор-сервис-грабь-банке». Только банкир, который сидит здесь, бесконечно под обещания тебя кредитовать не будет. Он хочет, чтобы ты доставил товар, а у тебя неувязка. Тебе сначала надо найти Лифшица. Значит на нем у тебя все замкнулось.

— Продолжай. Только не забудь сказать, что ты собираешься делать дальше, — поощрил его Казиев.

Барский пожал плечами.

— Да меня все это не очень колышет. Я вообще, может быть, ошибаюсь. Лифшиц в то время был пацаном. Не исключено, что он нужен вам совсем по другой причине. А может быть, он вам вообще не нужен. Если исходить из того, что сказал Резо, вы просто собирались купить у него этот старый «хорьх». Он когда-нибудь принадлежал тебе, Ризван? Или ты тайный поклонник адмирала Канариса? Я знаю, что официально ты его владельцем не был, но может, кто-то из твоих друзей? Есть, наверное, что-то связанное с этой телегой, что приведет к золоту. Тогда было бы понятно, почему вы его так разыскиваете.

Казиев снова фыркнул.

— Что-то ты разболтался, керя. Несешь всякий вздор. Что-бы ты больше не мучился, скажу тебе, что я никогда не владел этой машиной и представления не имею, чья она. У меня есть личные мотивы, чтобы накрутить хвост этому жиденку. Пусть думает, что нам нужна его телега. Это часть общего плана.

Криво усмехнувшись, Барский глубоко затянулся сигаретой.

— Возможно. Только имей в виду, Ризван, что, если между этой телегой и золотом есть хоть какая-то связь, если есть хоть какая-то зацепка, способная позволить ему узнать, где оно сейчас, то он это уже обнаружил. Он ведь не просто еврей, а умный еврей, шахматист, математик и технарь. Он эту тачку разобрал по винтику и снова собрал. И если он что-нибудь нашел, то, скорее всего, не сразу понял. Что это могло быть? Какой-то план? Это вполне возможно, потому что Гришка выдрал все рисунки из рам, когда обыскивал гнездышко этой девчонки. Это должно быть что-то очень небольшое.

Казиев уставился на него с яростью.