Разбитая любовь

— Не надо так. Я повел себя как идиот, ты не заслуживаешь такого отношения. Да, я утверждал, что между нами только секс, и это правда, но все-таки ты девушка и заслуживаешь уважения. Я должен был сказать Пиппе правду.

— Она уже в курсе, Рейнер, так что единственные люди, кого ты заставил страдать – это мы с тобой.

Он прищурился.

— Ты говорила с ней.

Прозвучало, как утверждение.

— Да, мы общались. Она хотела обсудить со мной все случившееся. Пиппа далеко не глупа, и ты ей не безразличен, Рейнер.

Наши глаза встретились.

— В любом случае, я не должен был так поступать. И я совсем не стыжусь тебя, Мали. На самом деле…

Он слез с качели, и я пристально посмотрела на него, желая услышать продолжение мысли.

— На самом деле, что?

— Ты – лучшая партнерша из всех, что у меня были с тех пор как… Тяжело вспомнить.

Я быстро заморгала. Лучшая кто?..

— Партнерша? — ошарашенно переспросила я.

Он закрыл глаза и выругался.

— Черт, опять я все порчу.

— Все в порядке, — я махнула рукой. — Хм, весьма польщена.

Рейнер сжал губы.

— В любом случае, я очень сожалею. Не знаю, что за чертовщина происходит между нами, но по какой-то необъяснимой причине я понимаю, что не могу остановиться. Я ничего не могу обещать, поскольку мне нечего тебе предложить, но я хочу продолжить…

— Спать со мной?

Глаза Рейнера вспыхнули.

— Да.

— Что ж, сегодня твой день, красавчик, — сказала я, раскачиваясь на ржавые качели. — Я с радостью приму твое предложение продолжить наше общение.

— Правда?

Я улыбнулась.

— Угу.

~*~*~*~

— Давай, расскажи мне что-нибудь такое, чего никогда никому не рассказывал, — сказала я, пока мы лежали в моей кровати.

Только что мы занимались любовью, долго и медленно. И теперь уставшие, и счастливые лежали в обнимку.

Он не убегал. Он не делал ни одного движения, чтобы уйти. Казалось, что он счастлив оставаться со мной, и я была не против.

— Терпеть не могу пауков. Я их боюсь.

Я захихикала.

— Да ладно?

Он широко улыбнулся.

— Да, черт возьми. Они мерзкие.

— И что? Когда ты их видишь начинаешь прыгать и верещать, размахивая руками?

Он легонько сжал мою руку.

— Нет, но я не люблю, когда они ко мне приближаются.

— Забавно.

— Я рад, что развеселил тебя, — фыркнул Рейнер.

— Просто со стороны никогда не скажешь, что ты можешь чего-либо бояться.

На мгновенье он замолчал.

— Представляю, как бы ты удивилась данному открытию.

— Думаю, да, — согласилась я. — Внешне ты очень сильный, но в твоих глазах таится какая-то очень глубокая история, Рейнер. Возможно, когда-нибудь ты захочешь поделиться со мной.

Он отодвинулся и мне показалось, что он как обычно уйдет от разговора, но вопреки моим ожиданиям Рейнер сказал:

— Меня продали в рабство.

Я содрогнулась всем телом в его объятьях, поскольку за это время я прокрутила в голове тысячу различных сценариев, но только не этот. Кровь застыла в моих жилах. В рабство? Неужели, он имеет в виду…

— Нет, не сексуальное рабство, — сказал он, словно прочитав мои мысли. — Я был рабочим.

— Рейнер, — выдохнула я.

— Там я и встретил Пиппу.

О, нет.

— Пиппа тоже была в рабстве? — ахнула я.

— Да, — его голос поник. — Мы познакомились и очень сблизились, пока были там.

— Мне так жаль… Я… Я никогда… Как все произошло?

Рейнер задумчиво играл с локоном моих волос.

— Я подсел на наркотики, связался не с теми людьми, и за долги меня продали на табачную фабрику где-то в Мексике. Я провел там более пяти лет.

О, Господи. Бедный Рейнер. Мой несчастный любимый Рейнер.

— А Пиппа?

— У нее была очень тяжелая жизнь и ее продали практически по тем же причинам. Мы вместе разделили одну и ту же участь, и за эти годы стали совсем другими. Шрамы на моей спине появились в тот день, когда я был избит до полусмерти, защищая ее.

По моему лицу текли слезы, которые я была не в состоянии остановить. Я и представить не могла, насколько тяжело пришлось Рейнеру. Он прошел через кромешный ад. Страшно представить, сколько боли накопилось в его душе.

— Меня освободили раньше, чем ее и это был самый худший день в моей жизни. Только совсем недавно мы встретились вновь.

— Мне так жаль, — промолвила я сквозь слезы. — Я не… Я не могла…

— Мы вместе стали свидетелями жутких вещей, даже слов не хватит, чтобы описать это. Приходилось голыми руками отмывать с пола мозги женщины, которую застрелил разозленный рабовладелец. Вот такой и была наша жизнь.

Я встрепенулась и почувствовала приступ тошноты. Рейнер словно почувствовал это и обнял меня еще крепче.

— Но теперь мы оба на свободе. Я пытаюсь как-то привыкнуть. Пытаюсь жить дальше. Я выпиваю больше, чем положено, и я не могу завязать нормальных отношений из-за постоянной смены настроения.

— Именно тогда ты потерял память? — спросила я полушепотом.

— Да. Но я не терял память как таковую, просто из-за многочисленных травм у меня провалы.

— Ты не виноват, Рейнер. Ты сильнее большинства людей.

— Иногда чертовски тяжело возвращаться в реальный мир, и я понятия не имею, как справиться со всем этим. Знаешь, я никогда никому об этом не рассказывал. Есть в тебе что-то такое, Мали…но…

— Я очень рада, что ты смог открыться. Иногда самое лучшее лекарство – это разделить свою боль с кем-то.