Разбитая музыка

Первый прогон мюзикла — пока без пения — проходит хорошо. Мистер Хэтч не выглядит очень уж недовольным. Мистер Морган садится на задний ряд, закуривает сигарету и, пуская кольца дыма, с холодным вниманием наблюдает за девушкой, которую он выбрал на главную роль. А маленькому коричневому псу все-таки удается задрать ножку над драгоценным органом Джерри и оставить на нем знак собственника, но, к счастью, Джерри слишком занят, чтобы заметить это преступление. Я опять не говорю ни слова.

Тем временем актриса тихо прохаживается в дальнем углу, пытаясь согреть связки. На ней темное пальто, надетое поверх длинной, богемного вида юбки, и зеленые туфли. Крупные цыганские серьги обрамляют ее лицо с экзотическими чертами, но именно ее глаза притягивают меня как магниты. В них — какая-то обсидиановая глубина, тревожащая и притягательная. Мистер Хэтч, наконец-то удовлетворенный тем, как мы играем, дает актрисе знак выйти на середину сцены к микрофону. Хотя мы и не на прослушивании, в помещении ощущается некоторое напряжение. Семеро мужчин и одна женщина — все смотрят и ждут. Как ныряльщик перед прыжком с большой высоты, певица глубоко дышит, и облако пара окутывает ее в морозном воздухе комнаты.

Она начинает петь, и ее пение, поначалу неуверенное, крепнет с каждой фразой, а когда затихают последние ноты коды, мы все удовлетворенно киваем друг другу: нам ясно, что из этого может выйти толк. Атмосфера неловкости, до того царившая в холодном зале, рассеивается, и в душе каждого из нас загорается надежда, что это шоу будет иметь успех, на волнах которого мы сможем подняться к известности и славе. Разумеется, я еще ничего не подозреваю, но вскоре благодаря этой женщине моя жизнь изменится до неузнаваемости.

Репетиции продолжаются, и во всем, что касается оркестра, дела идут хорошо, хотя в целом мюзиклу «Рождение рока» недостает непосредственного обаяния, которое было свойственно «Иосифу». Все кажется чересчур тяжеловесным, перегруженным, словно это какое-то попурри, претендующее на то, чтобы быть оперой. Актеры никак не могут определиться, как относиться к тому, что они играют. В случае с предыдущим мюзиклом их раскованность определялась незамысловатостью музыки; теперь же труппа не знает, насколько серьезно следует подходить к новому произведению, и, что самое важное, этого не знает и директор театра. Раздувшись от высокомерия благодаря успеху своей предыдущей постановки и присутствию великого мистера Хэтча (не говоря уже о том факте, что мюзикл затрагивает один из важнейших догматов христианской веры, непорочное зачатие), мистер Морган создает произведение, которое местами кажется серьезным и значительным, а местами похоже на смешную пародию. Во всяком случае, таким оно видится мне из подземелья оркестровой ямы. Генеральная репетиция, которая предшествует вечеру премьеры, традиционно бывает немного беспорядочной, с тем чтобы сама премьера (такова примета) прошла без сучка и задоринки. Но на этот раз беспорядок достигает степени паники, которая вызвана нашим смятением и полнейшей беспомощностью. Все осознают, что уровень нашей подготовки совершенно недостаточен для того, чтобы репетиция прошла гладко.