Разбитая ваза

Агапов решил показать мне свою принадлежность к «нуворишам», мрачно думала Катерина, я рядом с ним, как прислуга рядом с хозяином.

— Сейчас мы заедем ко мне в центр, я полчаса там пробуду, не больше, а после начнем выполнять намеченную программу, — буднично сообщил Стас, — ты не против?

— Нет, конечно. Мне интересно посмотреть на твой центр. Что вы там делаете?

— Детишек осматриваем, мамашек консультируем, у нас очень добротная аппаратура и замечательные специалисты.

— И ты тоже осматриваешь?

— Да, только очень редко. Мне пришлась по душе административная работа, да и специалист я слабоватый, уровень районной поликлиники. Я сам виноват, не захотел дальше учиться.

— Теперь ты можешь себе позволить не работать вообще?

Стас засмеялся.

— В принципе, могу, только после этого центр быстренько отойдет тому, кто не лениться поработать на себя. Центр мне дорог. Он мое детище. Тот, кто взорвал машину, просчитался, ему надо было нанести удар по центру.

— Ой, Стас, не надо говорить такие вещи! Слова имеют свойство переходить в дела.

— Ты веришь в эту мистическую чушь? — изумился Агапов.

— Верю, — радостно кивнула головой Катька, — я больше всего на свете обожаю смотреть мистику. У меня нет компа, я смотрю у соседа Валерки, он всегда меня приглашает.

— Ужас, Катька, ты упала в моих глазах, не думал я, что ты мистикой интересуешься!

— Не прав ты, Агапов, посмотри на досуге русских классиков, найдешь массу примеров. Булгаков, чем тебе не хорош? Или Гоголь?

— И чем он кончил, бедняга Николай Васильевич?

— Мне это точно не грозит, я же мистику не сочиняю.

Такси остановилось возле здания с вывеской «Консультационный центр «Здоровье»». Агапов вышел из машины, попросил водителя подождать и быстрым шагом вошел в вестибюль.

Катерина вошла вслед за ним. Справа находилась стойка-регистратура, никаких окошечек, к которым надо склоняться, не было. За стойкой сидела роскошная шатенка, она вежливо, но убедительно что-то растолковывала женщине, державшей ребенка на руках.

Стены были увешаны различной информацией. Слева была парковка для детских колясок, здесь воспользовались принципом супермаркетов, коляску закрываешь в секцию и гуляй с малышом, сколько пожелаешь. Возле секций стоял стол, за ним сидел парень, решая кроссворды. Вдоль стен выстроились банкетки.

Катерина присела. Парень, сидевший за столом, обратил на нее внимание. Он отложил кроссворд, поднялся, подошел к Катерине и, уважительно глядя на ее голову, вполголоса спросил:

— В какие войска призывают?

Катерина вытаращила на него глаза. Из-за стойки-регистратуры раздался приглушенный смешок, роскошная регистраторша быстро поднялась, подошла к парню и сказала:

— Александр, прекрати, ты смущаешь человека, ступай на свой пост.

— Я только поинтересовался, Верочка Иосифовна, вдруг в танковые, у меня там приятели остались, привет передам.

До Катерины дошло, что парень потешается над ее прической, она хотела в ответ сказать что-нибудь умное, колкое, чтоб ее зауважали, но в мысли ничего не приходило, кроме слова «дурак», любимейшего нашего выражения, поэтому она сидела молча.

Агапов издали увидел свекольную красноту Катькиного лица. Сашка изгалялся.

Он, словно не замечая сценки, попросил Верочку Иосифовну на пару слов и проинструктировал ее относительно случая с воришкой, попросив не упоминать об этом в разговоре с милицией. Охранник, увидев шефа, быстро вернулся за стол, а Катерина облегченно вздохнула. Она была благодарна Стасу, за то, что тот не стал вмешиваться, сидела на банкетке, вперив взгляд в пространство, и приходила в себя.

Агапов закончил разговор, повернулся к ней и сказал:

— Поехали, Катька, я на сегодня свободен.

Катерина краем глаза заметила, как вытянулось лицо Сашки, и почувствовала мелкое злорадство. Она поспешно вышла, тем более Агапов придерживал для нее дверь.

— Ну, что, Александр, съел? — засмеялась Верочка Иосифовна.

— У нее же на лбу не написано, что она любовница Агапова, — проворчал Сашка. Он чувствовал себя немного неловко.

— С чего ты взял, что любовница? Может сестра.

— Ага, сестра. Нет у него никакой сестры.

— Есть, только не здесь, а в Англии. Маленькая.

— Откуда ты знаешь?

— Кому еще знать, как не мне, моя мама всю жизнь с его отцом проработала в одном отделении, пока Агапов-старший не уехал.

— Вот видишь, сама подтвердила, что здесь у него сестры нет, он не женат, следовательно, любая особа старше восемнадцати лет, может стать его любовницей.

— Роскошный мужик наш Стас, — мечтательно проговорила, Верочка Иосифовна, — была бы я другой комплекции, непременно бы роман с ним завела.

— Брось прибедняться, небось, отбоя от поклонников нет!

— Как ни странно, Сашка, но ты прав, только все липнут ко мне, ты уж не серчай, вроде тебя, мне бы великана какого найти, чтоб я рядом с ним чувствовала себя защищенной.

Верочка Иосифовна уставилась в окно. Сашка хмыкнул, пожал плечами и попытался вспомнить, как назывались испанские пираты. Длинное слово, одиннадцать букв, пятая была буква «и», последняя «р».