Разбитое небо

— Садись, «пять». Юрист ты хороший. Я это окончательно понял, когда ты обратилась ко мне в эфире дикой кликуши Воробьевой. Услышал, принял к сведению. Твое проклятие сбывается. У меня все прекрасно по-прежнему и намного лучше. Я стал богаче на ворованные бабки Полунина. Завтра ты об этом узнаешь. Все твои великие следаки не доперли главного: Полунин — врожденный, патологический вор, но без меня не придумает, куда спрятать сто рублей, вытащенные из чужого кармана. Разумеется, все сделки проводил я. Разумеется, имея в виду прямой для себя доступ. А вот где деньги сейчас, ни одна ищейка не найдет. И Полунин, конечно, не заказчик и не убийца. Он вообще без яиц. Хотел только базара в суде. Убить может тот, кому дано испытать радость уничтожения ненавистного существа. Сладость наблюдать за страданиями той, которая не в состоянии понять собственную цену. Твое фейковое похищение обошлось мне в гроши. Цель была одна: напомнить тебе о том, что ты чья-то вещь. Нет, я не собирался делать из тебя наложницу. Тебя бы привезли обратно в целости, только немного использованную. Один я знаю тебе цену, Юко. Ты бесценна. А так — да, ты права. Я буду прекрасно жить, ощущая, как ты сжимаешь мое сердце. Как сжигаешь его. И вдруг тебе надоест такая бессмысленная жизнь, и ты сама придешь ко мне. Я позабочусь о том, чтобы ты в любой момент смогла найти меня. А я в любой момент войду к тебе со своим ключом, где бы ты ни была. Так что — пока прощай. Мой частный самолет взлетит, как только я поднимусь на борт. Можешь начинать звонить и доносить на меня. Теперь главное. Прости за любовь. Другой такой у тебя точно не будет. Мы с тобой выпили только за это — время и расстояние нас не могут разлучить. Я правильно понял твое проклятие? Конечно, да. Лучше, чем ты сама.

* * *

Через пару недель среди рабочего дня Катя собрала по айфону конференцию для всего круга посвященных в спасение Даниила.

— Вы ничего не знаете? — взволнованно спросила она. — Конечно, нет, раз никто мне не звонит. А я с самой свадьбы слушаю канал Ирины Воробьевой. Каждый день слезами обливаюсь. Там такие люди откликнулись… Я даже не знала, что вокруг столько по-настоящему чутких и добрых людей. Так вот. Ирина заставила Тамару завести карту для помощи на лечение, образование и для всего хорошего нашему Данечке. Люди на нее переводят, кто сколько может. Даже пятьдесят рублей. Это иногда совсем бедные люди, и они извиняются за то, что мало. Говорю это, а сама плачу. Есть и очень приличные суммы. Пять-десять тысяч. Даже пятьдесят было. Ирина каждого жертвователя благодарит отдельно. Красиво так говорит. Тут я просто рыдаю. Сама послала двадцать тысяч, но позвонила ей, чтобы не благодарила, а то у меня сердце разорвется. Короче, я не о том звоню. Я вот даже записала кусочек.

Катя включила запись, и все в изумлении услышали голос Ирины. Она говорила: «В нашем общем деле спасения Даниила Чернова серьезный перелом. Сегодня поступил перевод от анонимного мецената. Это большая сумма — пять миллионов рублей. В комментарии к переводу написано: «Слежу за судьбой Даниила. Это только первый взнос. Благодарю за то, что приняли. Надеюсь на сохранение моего инкогнито».

Лара, прослушав, застыла от изумления в монтажной своей новой студии. Здесь она работала режиссером. Слава вышел из кабинета с телефоном в руке и увидел, как Юко положила на стол свой айфон и вытерла белоснежным платочком глаза. Татьяна в своем добровольном заточении почему-то бросилась к открытому окну, жадно глядя на людей, спешивших мимо нее. «Боже, — подумала она, — мир не совсем перевернулся вверх дном. По свету по-прежнему идут живые люди и спасают друг друга… А мне даже никто не рассказал об этом ребенке». И она набрала Катю, чтобы спросить, куда посылать деньги.

Надя с ревом повисла на шее Сергея и не собиралась ее отпускать, пока он не отцепил от себя ее руки.

— Я тебя понимаю, — сказал он, — но мне теперь срочно надо сохнуть под кондиционером. И не сочти за бестактность, всегда рад помочь, но сейчас ты точно приняла меня за другого. Не пора тебе ему позвонить? Он тоже не в своей тарелке, если честно. Точнее, вообще без тарелки: он спит в конторе, а ест у тех, кому не надоело его кормить.

— Да ты что? — Глаза Нади отчаянно засветились под пеленой слез.

Андрей недоуменно прослушал запись несколько раз. И почему ему сразу показалось, что тут не все так просто. После работы он сел в машину и сам не сразу понял, что едет не в Москву, а к дому Нины.

Вошел в квартиру, поздоровался с Ферузой, попросил сварить крепкий кофе. Нина полулежала на диване в гостиной, рядом на журнальном столике стоял включенный ноутбук.

— Здравствуй, — поцеловал ее в щеку Андрей. — Ты хорошо выглядишь. Но не слишком ли ты много лежишь?

— Привет. Я вообще только что прилегла. Мне врач все время увеличивает время гимнастики. Скоро придется и по ночам кувыркаться. Он какой-то маньяк.

— Пока вижу только хороший результат этого маньячества. Чем еще занимаешься?

— Смотрю и читаю все подряд.